Похититель снов

— Да мне больше и не нужно. Я здесь не часто бываю. В лабораториях просторнее, а там, где мы экспериментируем, места еще больше. Наши эксперименты меня сильно заинтересовали. Я начинаю думать, что Пакер просто свалил на меня основную часть работы. — Худощавый смуглый мужчина помолчал, а затем лукаво добавил: — Но это не беда. Я ему действительно нужен. Я заставляю его и эту команду бездельников думать продуктивнее!

Он повернулся и провел Спенса в соседнюю кабинку. Спенс шел за хозяином, стараясь ничего не зацепить ненароком. Не самая простая задача. Аджани перегрузил разноцветные накопители на стопку картонных коробок высотой по колено и жестом указал Спенсу на стул. Сам он уселся на кровати в позе лотоса. Спенс тут же решил, что его хозяин — индус.

— Откуда вы родом, Аджани?

— Из Сан-Франциско. — Аджани рассмеялся, заметив растерянное выражение Спенса. —Все впадают в одну и ту же ошибку. Мои предки из Нагаленда. Отец — из Импхала, а мать — из самого Манипура. Они познакомились в Лондоне, когда отец преподавал в Королевской академии. Сейчас он в Оксфорде.

О своих родителях Аджани говорил с гордостью, и Спенс почувствовал определенную близость с ним. Попутно он позавидовал Аджани и его отношениям с семьей — хотя он ничего о них не знал — и пожалел о том, что у него так не сложилось.

— Они восемь лет ждали, прежде чем привезти меня в Соединенные Штаты, — продолжал Аджани. — Мы приехали по программе «Профессиональные навыки» сразу после войны. Въездные визы обошлись отцу в двенадцать тысяч долларов. Мне было восемь лет, я был тогда в седьмом классе, и все смеялись надо мной за то, что я такой маленький.

— В седьмом классе? В восемь лет? — Спенс недоверчиво уставился на хозяина.

— На родине я вряд ли сумел бы поступить в университет в таком возрасте и написать диссертацию, — засмеялся Аджани.

— Значит, вы остались в Калифорнии?

— Да, в основном, там. А потом вернулись в Индию, некоторое время я там провел — и совершенно не жалею. Каждый сын должен увидеть, где прошла молодость его отца. Оставаться в Штатах мы не могли, визы кончались. Отец уехал в Великобританию. Я подумывал присоединиться к нему, но Калифорнийский технологический институт вызвал меня в свой аналитический центр.

— А как же виза?

— Для правительства это не проблема. Подумаешь, нарушить правила! Это Олмстед все устроил, хотя и не признается. Мы подружились в Стэнфорде. И он боялся, что упустит такого нужного специалиста. — Аджани развел руками. — Теперь вы знаете историю всей моей жизни, если не считать некоторых подробностей.

— Замечательная история! — искренне воскликнул Спенс. — Уверен, ваши родители вами гордятся.

Аджани пожал плечами.

— И да, и нет. Они принимают меня таким, каков я есть, но не отрицают, что у них были на меня большие планы.

Эти слова привели Спенса в замешательство. Аджани работал на станции и достиг вершины в своей области.

— Что может быть выше вашего положения здесь и сейчас? — спросил он.

— Они надеялись, что я стану пурохитой — родовым священником.

— А-а, так вы все-таки индус? — спросил обескураженный Спенс.

— О, нет! — засмеялся Аджани. — Я использую слово «священник» в общем смысле. Мы христиане. Моя семья надеялась, что я стану как минимум министром, королевским советником, как мой дедушка.

Это заявление было совершенно непонятно Спенсу. Для него религия была пережитком, эпохой суеверия в истории человечества. Как истинный ученый, он ей просто не интересовался.

— Вас это удивляет, Спенс? — Аджани даже слегка наклонился вперед, задавая вопрос.

— Ну, наверное. Мне казалось, что люди уже не воспринимают религию всерьез.

— Ошибаетесь. Религия — необходимый элемент человеческого бытия. Истинная религия возвышает.

— Возможно. Я просто не думал об этом, — Спенс неловко поерзал на стуле.

— Не вы один. — Аджани широко улыбнулся. — Но я пригласил вас вовсе не для исповеди или проповеди.

Спенс расслабился и откинулся на спинку стула.

— Я и в самом деле думал, зачем я вам мог понадобиться…

— По эгоистичным соображениям. Я хотел познакомиться с вами поближе. — Аджани сцепил руки под подбородком и уперся локтями в колени. Видно было, что он обдумывает следующие слова. — И — я не хочу вас обидеть — мне показалось, что вам очень не помешал бы друг.

Спенс так удивился, что лишился дара речи. За словами Аджани скрывалось что-то важное, чего он пока не понимал. Во всяком случае, он насторожился.

— Я ценю ваше внимание, — медленно проговорил он и понял, что не смог скрыть недоверия в голосе.

— А что тут такого необычного? — Сейчас Аджани напомнил Спенсу мангуста перед атакой на кобру.

— В общем-то, ничего. У меня много друзей, — Спенс очень надеялся, что его не попросят перечислить их имена.

— Ну и замечательно! Я хотел бы, чтобы вы и меня включили в их число.

Вот теперь Спенс растерялся по-настоящему.

— Я бы с радостью воспринял вас в качестве друга, Аджани. Я серьезно. — Спенс произнес это совершенно искренне.