Похитители жвачки

Карэн Ломтик нравился ее домашний халат. Мягкая, всепрощающая фланель пахла пролитым чаем, вчерашними лилиями, которые она красиво поставила в бабушкину вазу, и дрожжами от двух ее детишек, Мельбы и Крутона. За окном, еще мутном после долгой зимы (надо бы его помыть – сколько же забот даже в самой простой и тихой жизни!), происходило весеннее чудо: нежные одуванчики желто хихикали, на небе висели кучевые облака, похожие на куски сливочного масла, и, как ни прискорбно, две вороны вили на липе гнездо. Их жадные черные клювы напоминали гидравлические ножницы «Челюсти жизни», только в ее случае это были Челюсти смерти.

Э-эх… еще целый год на улицу не выйду.

На столе стояли две миски, в которых поднимались ее будущие дети, наполняя воздух теплым, питательным, мучнистым ароматом. На кухне было безопасно. Эта комната никогда не попадет в газетные заголовки, но именно здесь в голову приходят самые нежные и важные мысли. Из детской доносилось тихое посапывание спящей Мельбы. Скоро она проснется и, разгоряченная, будет скакать по дому, как и ее брат Крутон, хрустящий чертенок (если такие бывают). Весь в отца.

Снаружи закаркала ворона, и Карэн вздрогнула. Почему смерть всегда о себе напоминает? Неужели мы не имеем права хоть на один-единственный выходной от смерти?

Она поглядела на тесто – своих будущих деток, – и ее вдруг постигло почти буддийское озарение: жизнь и смерть едины и складываются в сложную модель оригами. Но в какую? Быть может, это дерево или… гусь! Карэн видела по телевизору документальный фильм о том, как гуси на городских прудах целыми буханками истребляют хлеб. Лебеди еще свирепее. Нет, это сложное оригами должно быть в форме… печи. Без печей нет самой жизни. Карэн подошла к мискам – проверить, достаточно ли круты ее малыши. Она чувствовала себя… колесом внутри колеса внутри еще одного колеса.

Ей захотелось намазаться маслом. Как же трудно стареть! Делаешься черствым, теряешь былую эластичность. Не успеешь моргнуть, как тебя съедят вместе с луком, пряностями, колбасой или жирной индейкой.

Она поймала свое отражение в черном стекле микроволновки. Карэн Ломтик, соберись с силами. Не забывай: у тебя двое детей, любящий муж и несколько малышек, которые вот-вот отправятся в печь. Цени эти блага.

На улице закаркали сразу несколько ворон. Они увидели ее в окно и грозно расселись на деревьях и кустах, но Карэн давно научилась не обращать на них внимания.

Она хотела заварить чаю, когда услышала леденящий кровь звук: топот маленьких ножек Крутона, а следом – скрип входной двери.

Он вышел на улицу. Крутон!!!

Карэн бросилась в коридор и увидела сына снаружи. В небе каркали вороны, а с востока к дому подтягивалась целая стая.

– Крутон! Вернись!

– Нет!

Она выбежала во двор, крича:

– Сыночек, вернись, не то тебя съедят! Беги сюда!

Крутон побежал дальше, под куст форзиции в цвету, куда воронам не пробраться.

В следующую секунду мать уже была рядом с ним. Оба тяжело дышали.

– Крутон, о чем ты только думал?! Нельзя выходить во двор!

– Мама, не могу же я все время сидеть дома!

– Придется, милый. Иначе тебя склюют вороны. Ты погибнешь.

– Но какая может быть жизнь в четырех стенах?

Карэн пришлось согласиться.

– Ты прав. Никакой.

Оба задрожали от холода.

– Пойдем, Крутончик. Намажу тебя маслом.

– Пошли…