Похмелье

– Игорь! Игорь, выручай. Помоги разобрать, че тут вообще написано.

– Блять, че за обезьяна это писала? Я вижу стейк из свинины.

– Пробивай, вроде заказывали.

– Греческий, литр морса.

– Туда же.

В итоге заказ был пробит, меня потихоньку начало отпускать. Я отнес виски мужику, он больше ничего не говорил. Просто сидел с еле открытыми глазами, пытаясь не уснуть. Наверное, ему на сегодня хватит. Тоже самое можно было сказать про меня, но я каким-то чудом до сих пор оставался на ногах. Сыграло то, что мне все-таки удалось поспать пару часов.

Но я даже не думал останавливаться. У бутылки моей не было дна, а похмелье не имело предела и берега. Пока готовились салаты, я отправился в каюту и снова выпил немного виски. После этого попросил Рому налить еще пива, потому что запивать было нечем.

После этого я отправился в курилку. В курилке сидел Ваня – повар по прозвищу Борода. Борода был грозным чуваком, которого побаивался даже шеф. По идее, работать с бородой на кухне не разрешалось, т.к. волосы с нее могли попасть в еду. Но шеф делал вид, что не обращает на это внимания. Отыгрывался он на девочках из холодного цеха, цепляясь даже за слишком густые брови.

Борода вкусно готовил и никогда не смеялся. Он был из тех людей, которые не придерживают дверь в метро, а наоборот – норовят сделать так, чтобы она ударила вас посильнее и желательно заехала по лицу. Я присел рядом с ним и попробовал завести диалог.

– Эх, Иван. Знаешь, пельмени сегодня были особенно вкусными.

– Я видел, как ты отнес полную тарелку на мойку. Так что не пизди. Ты че, опять с похмелья? Ты же 2 дня назад по ресторану слонялся еле живой.

– Нет, с похмелья я был утром.

– Как ты вообще умудряешься еще умудряешься ходить?

– Даже не знаю. Слушай, Вань. А вот ты счастливый человек?

– Я думаю, в этом мире есть вещи поважнее счастья.

– Например?

– Да хрен его знает. Мне идти надо – уху твою отдавать.

Я даже не знал, что мои гости заказали уху. И не знал, что ответить Бороде, впрочем, это было и не обязательно.

Пришлось выбросить сигарету не докурив и возвращаться в ресторан, чтобы вынести суп гостям. Уха пахла очень вкусно. Аромат ее вонзился мне в ноздри и разбудил пельмени, которые с переменным успехом переваривались в животе.

Взяв тарелку, я понес я ее к столу, а когда принес, понял, что мои гости тоже не знали о том, что они заказывали уху.

Так бывает. Все ошибаются. Иногда заказы путаются, забываются или сама по себе в кипере нажимается не та кнопка, которая нужна. А если учесть, что алкоголя во мне было намного больше, чем в среднестатистическом официанте, то вероятность ошибки увеличивалась в геометрической прогрессии.

Вероятно, я просто забыл зачеркнуть уху в своем блокноте, понадеявшись на свою память. А может, просто не слушал женщину, когда она говорила о том, что уху нужно убрать, а вместо нее принести что-то другое.

– Молодой человек, я же русским языком вам сказала, что ребенок уху не будет, что ее нужно поменять на пельмени!

Говорила она как-то протяжно и максимально противным голосом. Пауза была долгой. Я не знал, что ответить.

Да и что я мог сказать. Пару секунд постоял возле их стола с надеждой на то, что женщина сжалится над моим пьяным телом и все-таки примет свою поганую уху. Иногда это помогало, если сделать лицо максимально жалким. Но сегодня мимика работать отказывалась.

Я извинился и отнес суп назад на кухню. Если уху не продаст кто-нибудь из официантов, мне придется ее оплатить и съесть самому. Уха была вкусной, но 700 рублей за тарелку сраного рыбного супа мне отдавать не очень хотелось.

В один момент мне стало безразлично происходящее вокруг. Я не испытывал ничего, кроме холодного и молчаливого спокойствия. Я как будто протрезвел, проснулся, вышел из комы и сделал это все разом.

Я так долго представлял себе этот момент. Представлял, как кидаю засаленный фартук в чье-нибудь засаленное лицо. Посылаю кого-нибудь или сразу всех далеко и надолго. Громко хлопаю дверью и ухожу под застывшие взгляды присутствующих.

Мечтал, что после этого обязательно сюда вернусь. Только как гость. Я бы вернулся в этот ресторан, но уже другим человеком: состоятельным, успешным и в дорогом костюме. Я бы обязательно попросил, чтобы обслуживала меня официантка, которую я больше всего ненавижу. Она, в любом случае, до сих пор бы работала здесь.

Я бы попросил шеф-повара меня чем-нибудь удивить. Обязательно попросил бы ненавистную официантку делать все побыстрее, ведь я тороплюсь – я успешный человек в дорогом костюме.

Наверное, для такого явления подошло бы название «эффект последнего дня на работе». Почему-то сильными мы бываем или хотим быть только в последний день. Только когда наши действия защищены от последствий.

Но сейчас, в этот самый момент, мне не хотелось кидать фартук ни в чье лицо. Я хотел направиться к служебному выходу и больше никогда сюда не возвращаться. Я хотел молча уйти, как это сделала однажды она.

Женщина продолжала кричать, но я уже ничего не слышал. Я подошел к Лене, чтобы попрощаться.

– Что у вас там происходит?! Чем она недовольна?

– Не знаю, я пошел домой.