Поход

Перестрелка длилась уже больше трех часов. Подразделения союзных войск застряли на своих позициях. Посыльный от Савицкого привез сообщение о том, что его отряд смог взять два импаня, уничтожив более полусотни китайцев, но продвинуться дальше не имеет возможность из-за артиллерийского огня с западной стены арсенала. Стрелки Анисимова ещё пару раз пытались прорваться к воротам южной стены, но каждый раз откатывались назад, потеряв трех бойцов убитыми и двоих ранеными. В штурме арсенала наступило шаткое равновесие, и кто-то должен был сделать первый шаг, чтобы его нарушить. И первым его сделали китайцы.

– Ваше превосходительство, разрешите доложить? – весь покрытый пылью, в ставшей колом от пота рубахе, спрыгнув с покрытого пеной коня, ещё подбегая, обратился хорунжий Тонких к генералу.

– Что случилось, хорунжий? – Стессель повернулся к приближающемуся офицеру.

– Ваше превосходительство, – Тонких поймал ладонью сгусток пыли, вырвавшийся изо рта. – Китайская пехота в количестве более двух тысяч человек собралась в предместьях Тяньцзиня и готовится ударить нам в тыл.

– Вот и ответ генералов Не и Ма, господа офицеры. Грамотное решение. Отдадим им должное. Слушай мой приказ…

Что хотел сказать Стессель, так и осталось неизвестным, так как в этот момент в арсенале раздался взрыв ужасающей силы. Вверх взметнулся столб огня и дыма, клубы которого стали формироваться в огромный шар на ножке.

«Ни хрена себе, – подумал я, глядя на эту картину. – Это что же такое рвануло? Даже не могу представить, сколько взорвалось в тротиловом эквиваленте, которого ещё и нет в системе измерений».

Первым опомнился Стессель:

– Капитан Аленин-Зейский, аллюр три креста к полковнику Анисимову с приказом немедленно начать штурм вала. Только сами в бой не лезьте…

Последние слова генерала я услышал уже на бегу к коновязи. Перебросил поводья, мгновение, и я в седле. Подняв коня на дыбы, заставил его развернуться на двух ногах и пустил в галоп, как только передние ноги лошадки коснулись земли. Пижонство, конечно, но так надоело стоять за спиной Стесселя, наблюдая за тем, как другие воюют. Наконец-то в бой, и плевать на запрет.

* * *

Генерал Стессель, отдав распоряжение о выдвижении против группировки противника, собиравшейся ударить в тыл, двум ротам стрелков, казакам, саперам, морякам и двум английским орудиям под общим командованием есаула Ловцова, приник к биноклю, пытаясь рассмотреть обстановку, сложившуюся у южной стены. Предварительный осмотр показал, что китайцы, обороняющие арсенал, в панике метались по его стенам, многие уже бежали с северной стены в город. Взрыв был, действительно, ужасающей силы, вызвал разброд и шатание в стане обороняющихся.

«Где же Аленин-Зейский, – подумал Анатолий Михайлович, пытаясь найти его, переводя бинокль. Этот офицер ему искренне нравился, напоминая его самого в молодости. – Постоянно лезет на рожон. И мой запрет участвовать в бою точно пропустит мимо ушей. А вот и он».

У среза воды генерал увидел Аленина, спрыгнувшего с коня и подбежавшего к группе офицеров. Судя по всему, капитан передал его приказ, но приближение бинокля не позволяло увидеть их черт лица и тем более погон. Пока офицеры отряда полковника Анисимова о чём-то совещались, капитан отошёл к группе, судя по всему, раненых и убитых стрелков. Немного задержавшись перед ними, Аленин что-то поднял с земли и стал подниматься по склону к дороге. Во время подъема к нему присоединилось несколько стрелков, а потом, повинуясь команде Аленина в виде взмаха рукой, подбежало ещё несколько человек. После краткого совещания солдаты во главе с Алениным стремительно побежали через дорогу к воротам южной стены арсенала.

Стессель, хмыкнув про себя, подумал, что лично придумает наказание для этого Аленина-Ермака, но продолжал смотреть на стремительно развивающиеся события.

Как только группа Аленина пересекла дорогу и направилась к воротам, на неё выскочил, судя по форме, ещё один офицер, взметнувший над собой выхваченную из ножен саблю. Приближение бинокля позволило рассмотреть, что тот что-то прокричал, а потом, пробежав через дорогу, прыгнул в ров. За ним дружно, держа винтовки наперевес, в ров сигануло до роты сибирских стрелков.

– Капитан Полтарацкий своих в атаку повёл, – громко произнёс начштаба Илинский, не отрывая от глаз бинокля. – Такой же сорвиголова, как капитан Аленин-Зейский.

– Я этим сорвиголовам лично головы оторву, если они атаку провалят, – несколько раздражённо произнёс Стессель.

Офицеры штаба благоразумно промолчали. А события между тем развивались стремительно. Рота Полтарацкого под огнём противника медленно, где по грудь, где по пояс, форсировала ров. Группа Аленина скрылась в провале стены, где располагались ворота. Меньше чем через минуту она появилась из него обратно и залегла с боков. Взрыв! Из провала полетели какие-то предметы, повалили клубы дыма, а потом раздалось несколько пушечных выстрелов и завизжала картечь.