Поход без привала

В Велико-Михайловку прибыли после полуночи. Квартирьеры, загодя посланные в село, развели людей по домам.

Как ни устал Павел Алексеевич, а утром поднялся с зарей. Умылся, побрился. Обмундирование было уже высушено и почищено. На этот раз оделся он особенно тщательно. По привычке проверил: полевая сумка, шашка, пистолет — все при себе. На улицу вышел, слегка волнуясь.

Велико-Михайловка не просто большой населенный пункт. Название это знакомо каждому советскому кавалеристу. 30 ноября 1919 года после кровопролитного боя селом овладели конники Буденного. Здесь Семен Михайлович получил распоряжение командующего Южным фронтом Егорова, в котором были слова: «Первая Конная армия».

Решение о развертывании конного корпуса в армию было принято еще 19 ноября, но официальное сообщение об этом пришло к буденновцам лишь в Велико-Михайловке. Вот и стали они считать, что именно в этом селе родилось самое крупное в мире кавалерийское объединение…

А какие указания получит здесь он, Павел Белов?!

На квартиру возвратился как раз к завтраку. За большим столом поместились командир с комиссаром, Михайлов и еще несколько человек. Хозяйка управлялась вдвоем с дочкой: нажарила картошки с салом, наварила яичек, принесла большую обливную миску квашеной капусты.

С удовольствием пили чай. У капитана Кононенко бисером выступили на смуглом лбу капельки пота. Алексей Варфоломеевич Щелаковский, отдуваясь, расстегнул воротник гимнастерки.

В самый разгар чаепития с узла связи принесли пакет. Павел Алексеевич вскрыл его. Пробежал глазами по строчкам, не поверил, снова вернулся к началу. Сзади наклонился Щелаковский, дыша в затылок.

Приказ гласил: с сего числа кавалерийский корпус находится в распоряжении Ставки Верховного Главнокомандования. Все части немедленно сосредоточить на железнодорожных станциях в районе Нового Оскола и подготовить к погрузке в вагоны. Место выгрузки — станция Михнево.

Прочитав приказ вслух, Павел Алексеевич поинтересовался, кому известен этот населенный пункт. Командиры пожимали плечами.

Не нашли Михнево и на подробной штабной карте, охватывавшей довольно большой район.

Узнать можно было на почте. Но нет ли там слишком любопытных людей, которые обратят внимание: почему, мол, военных интересует такая станция?

— Кто у нас в штабе самый завлекательный? — посмеиваясь, спросил Щелаковский.

— В каком смысле?

— Ну чтобы женские сердца перед ним таяли. На почте-то одни женщины… Чтобы смог зубы заговорить и справочник полистать.

— Капитан Кононенко, — сказал Павел Алексеевич. — Одессит, весельчак, лицом бог не обидел.

— Э нет, товарищ генерал! — вставил адъютант Михайлов. — Кононенко только среди мужчин боевой. Он своей жене предан, на других женщин от него таким холодом веет, аж зябнут. Переводчика Дорфмана надо отправить.

— Лучше майора Вашурина из оперативного отдела… Он и высок, и строен, и вежлив. Ему эта дипломатия вполне по плечу.

На том и порешили. Вашурин охотно взялся за поручение. Постоял перед зеркалом, поправил прическу. Не спеша, с достоинством, зашагал к почте.

Зато возвращался майор торопливо, срываясь на бег. Вошел в горницу, прикрыл дверь:

— Товарищ генерал! Станция Михнево находится возле Москвы!

Белов и Щелаковский переглянулись.

— Попрошу — никому ни слова, — предупредил Павел Алексеевич.

Оставшись одни, командир и комиссар закурили.

— Ну, Алексей Варфоломеевич, что скажешь? Я думаю, очень тяжело сейчас под Москвой, если снимают нас отсюда. Здесь ведь тоже войск не густо.

— Согласен. Добавлю только: значит, знают наверху про наш корпус, ценят его.

— Да, комиссар, — вздохнул Павел Алексеевич. — Тут нелегко, а там еще тяжелей будет. Давай за работу браться, время не терпит.

— Давай, — согласился Щелаковский. — И знаешь, С чего начнем? С бани.

— Что-о-о?

— Баня уже топится, командир. Надо нам с тобой грязь смыть. Потом пообедаем соответственно, выспимся — тогда трудись. — И закончил шутливо: — Откажешься от бани, ни одного решения не подпишу.

— Что с тобой делать?! — развел руками Белов. — Положение безвыходное. Пошли.

21

Теплушку для командования корпуса бойцы оборудовали получше: поставили новую железную печурку, постелили на нарах желтую хрусткую солому. Даже раздобыли где-то вешалку и прибили к стене.

Штабной эшелон отправился со станции Новый Оскол рано утром 3 ноября. Люди, всю ночь занимавшиеся погрузкой, сразу легли спать. В теплушке было тихо. Раздавалось лишь похрапывание, да Михайлов, дежуривший возле печки, чуть слышно напевал что-то.

Павел Алексеевич подремывал, вытянувшись на одеяле и прикрывшись буркой. Порой просыпался, как от толчка: охватывала тревога. Почему так торопят корпус? Заместитель Наркома обороны генерал армии Хрулев, знакомый еще по службе в 14-й кавдивизии, звонил несколько раз в сутки, требовал не задерживаться. Возможно, Ставка собирает к столице закаленные в боях войска. Может, намечается новое Бородино и корпусу Белова отводится в разгроме противника такая же роль, какую сыграли в свое время казаки Платова?