Поход без привала

10 ноября 1941 года. Был на приеме у тов. Сталина. Для меня это исторический прием. Товарищ Сталин значительно изменился. Меня поразило и в душе передернуло, когда увидел, что Жуков держится перед ним слишком независимо.

План операции группы моего имени был одобрен. Верховный Главнокомандующий добавил прикрытие с воздуха истребителями и помощь корпусу со стороны авиации для борьбы с наземными целями.

Я почувствовал, что моей группе придается большое значение. Товарищ Сталин сказал, что даже целая армия за успешную операцию может получить звание гвардейской, и многозначительно посмотрел на меня. Я держался молча. Отвечал только на поставленные вопросы.

Начало действий корпуса товарищ Сталин отложил на сутки с той целью, чтобы и армия Рокоссовского успела принять участие в операции фронта.

Я думал, что группа получает блестящую возможность для выполнения крупной операции. Из обстановки видно, что, если группа получит успех, это будет началом разгрома немцев под Москвой. А потом может наступить разгром противника и на всем советском фронте. «Еще несколько месяцев, еще полгода, может быть, годик, и гитлеровская Германия должна лопнуть под тяжестью своих преступлений», — вот на что ориентировал Сталин в своей недавней речи.

Мне кажется, что моя группа должна открыть путь к победе над сильным врагом. Этого более чем достаточно, чтобы я принял все меры к обеспечению успеха. «Или грудь в крестах, или голова в кустах!»

Товарищ Сталин затрагивал ряд вопросов. В числе этих вопросов было новое оружие. Я попросил дать для корпуса наших советских автоматов. Мотивировал эту просьбу тем, что во время боев в Бессарабии и на Украине немецкая пехота имела преимущество над спешенной конницей в автоматическом огне. Немецкие автоматчики просачивались через пашу оборону и навязывали вам ближний бой.

Каждый боец и офицер корпуса старался вооружиться трофейным автоматом, предпочитая его винтовке.

Товарищ Сталин спросил, как я предполагаю использовать автоматы в смысле организационно-тактическом. Я ответил, что считаю целесообразным вооружить автоматами три взвода в каждом пулеметном эскадроне кавалерийских полков. Исходил из тех соображений, что, во-первых, пулеметные эскадроны имеют по штату больше людей, чем сабельные эскадроны. Во-вторых, пулеметные эскадроны могут перевозить автоматчиков на тачанках, а это при спешивании даст больше людей для боя и меньше останется коноводами. В-третьих, мы много потеряли станковых пулеметов в предыдущих боях, и поэтому пулеметчики с винтовками часто использовались как стрелки. В-четвертых, командир кавалерийского полка мог бы использовать автоматчиков централизованно.

Верховный Главнокомандующий не дал оценки моему предложению, но, наведя справки по телефону у товарища Яковлева, обещал около полутора тысяч автоматов (ППД или ППШ). Затем он спросил, не хочу ли я получить новейшие 76-миллиметровые пушки. Я ответил: не знаю, что это за орудия.

Товарищ Сталин с оживлением сказал, что это новая советская пушка, равной которой нет в других армиях, и стал рассказывать о тактико-технических данных. Я ответил, что если пушки так хороши, то очень прошу дать мне их. Товарищ Сталин обещал две батареи.