Поход Командора

Старик был готов покинуть лагерь без кормежки. Даже без каких-либо припасов. Лес не даст умереть с голоду. Но спорить с главарем старик благоразумно не стал. Ни к чему раздражать хищника, пока в его власти жизнь женщин и детей.

Зато он был вознагражден возможностью побыть с детьми. По дороге его не подпускали к заложникам, и только издалека удавалось увидеть родных людей.

— Ты в самом деле отпустишь их? — спросил Анри.

Все три уцелевших офицера стояли рядом с Коршуном. Они как раз решали текущие проблемы, когда проводник отвлек их от дел.

Крису было все равно. Если он и думал о чем-либо, так это была одна из пленниц.

Или уже две? С разрешением от бремени вторая тоже стала доступна мужскому вниманию. Если не прямо сейчас, так в перспективе, как только немного наберется сил.

Представлять себя на месте Командора было лестно и настолько волнующе, что прочее казалось сущей ерундой.

— Нельзя. Наткнутся на Санглиера — приведут сюда. — В отличие от романтически настроенного юноши Пуснель твердо стоял на грешной земле.

— Отпущу. Всех отпущу, — хмыкнул Коршун. — Немедленно и навсегда. Могут жаловаться на меня в аду.

Он скользнул взглядом по помощникам и остановил свой выбор на Пуснеле.

— Отбери людей, и решите проблему. Только без шума. Для забав тоже никого не оставляйте. Времени нет.

Мрачный флибустьер согласно кивнул. Он полностью разделял мнение начальника в этом вопросе. Бабы отвлекают. Поэтому лучше от них избавиться сразу.

Пуснель уже двинулся прочь, когда его окликнул капитан:

— Подожди... — В бегающих глазах Коршуна сверкали недобрые искорки. — Обязательно возьми бывшего слугу Командора. Люди жалуются, мол, он боится крови. Пусть привыкает быть мужчиной. Лично проследи.

— А если откажется? — уточнил полномочия офицер.

— Его право, — пожал плечами Милан. — Может полностью разделить их судьбу. Мешать не будем.

Злость на предателя не прошла. Коршун не мог забыть: будь сундуки полны — и все пошло бы по-другому. К чему был бы выкуп, раз богатства Санглиера и так бы были с ними?

Капитан сам проследил бы за Пьером, однако в данный момент были дела поважнее. Чем быстрее удастся уйти отсюда к морю, тем лучше. Удача сопутствует лишь тем, кто не откладывает дело в долгий ящик.

Главной заботой Коршуна сейчас был плот. А лучше какое-нибудь, пусть самое примитивное, суденышко.

— Пьер! Тебе приказ капитана... — Пуснель тоже недолюбливал бывшего слугу. И как предателя, и как никчемную личность. Дожил до такого возраста, а до сих пор ничего не понимает в работе. Что гораздо хуже — не стремится понимать.

— Слушаю, — склонился Лудицкий.

Ничего хорошего от Коршуна он не ждал. О бегстве тоже не думал. Да и до дум ли при такой нагрузке? Лишь бы не свалиться от усталости, а то еще выпорют вместо отдыха.

— Пойдешь со мной. Надо избавиться от индейцев.

— Как — избавиться? — Бывший депутат невольно отшатнулся.

Вместо слов Пуснель молча провел большим пальцем у горла.

— За что?

Неясно, относился ли вопрос к судьбе заложников, или к тому, что Лудицкого решили привлечь к ликвидации.

Петр Ильич привык употреблять это слово и только теперь всем существом осознал — правильнее говорить более конкретно и жестоко: убийство.

— Ты хочешь, чтобы они потом навели на нас Командора? — снизошел до объяснений Пуснель.

Другой офицер просто выругался бы, однако Пуснель сам начинал с бака и иногда мог даже побеседовать с простым матросом. Если тот, по мнению офицера, был достоин беседы.

Лудицкий однозначно не был, но раз капитан сам приказал...

— Но почему я? — Против остального Петр Ильич больше не возражал.

Попасться Командору ему решительно не хотелось. Единственная надежда — бывший телохранитель и хозяин не в курсе происшедшего. Разве бак вместо отдельной каюты — плохое свидетельство о невиновности экс-депутата? Но делать ЭТО самому...

— Чтобы учился. Учти, приказано без выстрелов.

Ноги Лудицкого едва не подкосились. Петр Ильич побелел и лишь каким-то чудом не брякнулся в обморок.

— Я... — продолжить Лудицкий не сумел. Едва ли не впервые в жизни подвел голос и не находилось слов.

— Если хочешь, можешь присоединиться к другой стороне, — предложил офицер.

В его холодных глазах Лудицкому почудилась смерть.

Подошли еще два десятка моряков. Так сказать, компаньоны Петра Ильича на новом поприще.

Чуть в стороне застучали топоры. Флибустьеры приступали к сооружению плотов.

Работа должна быть тяжелой. Небольшой абордажный топор — не самое лучшее средство для рубки деревьев. Однако Лудицкий остро завидовал судостроителям. Хоть толку от него на любой работе было немного, все лучше, чем...

— Пошли, — кивнул всем сразу Пуснель.

Объяснять матросам подробнее было не надо. Они привычно рассеялись по лесу, обходя группу заложников со всех сторон. Охрана индейцев была предупреждена и тоже включилась в предстоящую работу.

Пленники тесной группой лежали на небольшой поляне. При виде окруживших их матросов многие стали подниматься. Еще не до конца понимая цель визита, но уже чувствуя недоброе. Наверняка кое-кто решил, что моряки опять пришли позабавиться с женщинами. Вот только почему у всех сабли в руках?