Поход на Москву

— Как же нам не радоваться? При красных мы сидели дома, боясь куда-нибудь поехать; перестали знать, что с родней, родственниками, знакомыми, живущими в других деревнях. А теперь вот встречаемся. Хотя бы совсем сгинули эти большевики! — говорили они, а иные добавляли: — Не нужно нам советской власти. Была бы власть, которая дала бы нам свободу жить так, как раньше жили мы.

Было чему радоваться, но было и над чем глубоко задуматься. Наступала зима. Холодные дожди, чрезмерная сырость, а за ними придет и холод. Уже марковцы, совершив ли переход, или простояв часы на постах, или проведя день в горячем бою, быстро вбегали в отведенные им хаты, чтобы обсохнуть и согреться. Крестьяне это видели и понимали нужды бойцов.

В одной из хат хозяин и хозяйка готовы полностью обслужить, помочь своим постояльцам. Они видят, что те слабо одеты.

— Как же так? Ведь зима. А у вас ни рукавиц, ни теплой одежи?

— Ничего! Мы, марковцы, непромокаемы и непромерзаемы, — шутя отвечали им.

Хозяева пожимали плечами. На этом и закончился разговор о теплой одежде. Однако через несколько часов хозяин попросил старшего из них уделить ему время для разговора. Они уединились в другую комнату.

— Что бы вы ни говорили, — начал крестьянин (который, кстати, был старостой или старшиной, положение не признанное большевиками, но по-старому признаваемое крестьянами), — но у вас всех нет теплой одежды. Зимой пропадете. Большевики, так те насильно забирали у нас, что находили. А вы даже не просите.

Марковец сказал, что, конечно, теплые вещи им необходимы, но забирать насильно они не могут, а покупать денег нет.

— Не нужны нам деньги, — возразил крестьянин, — а вещи вам нужны, прикажите собрать, и они будут. Все охотно и с радостью дадут.

— Нет. Не можем мы отдать такой приказ.

Тогда староста объяснил, почему он, да и все остальные просят «отдать приказ»:

— Не дай бог, придут опять красные и узнают, что мы добровольно собрали белым вещи, не будет нам от них добра.

Но офицер не согласился и с этим доводом, оставив собеседника в полном недоумении. А через день, когда часть уходила, староста вынес два больших мешка и бросил их на подводу.

— Берите. Для вас это нужно. Не надо ничего. Спасибо вам. Это от наших сельчан. Только никому не говорите.

В мешках оказались рукавицы, теплые носки, телогрейки, даже полушубки и валенки.

— Эх! Что за народ в этом районе, — говорили между собой марковцы. — Он не только входит в наши нужды, он помогает нам и в борьбе. Смотрите, сколько уже записалось в полк. И сколько бы, да все охотно пошли бы с нами, будь объявлена мобилизация. Но почему медлят с мобилизацией?

— Да. Крестьяне, но не интеллигенция и даже не наш брат офицер, — говорил кто-то. — Интеллигенция это не народ, а…

— Народ, народ! А забыли 1917 год? — говорил третий.

— Ну, ну! Кто прошлое вспомянет, тому глаз вон.

Из разговоров с жителями выяснилось, что крестьяне уже в минувшем 1918 году поднимали восстание против красных. Восстание охватило большую полосу от Ливен, Ельца и дальше на восток до Волги. В рядах марковцев обоих полков были офицеры и солдаты, принимавшие участие в этом восстании.

Дело было так. В 50 верстах от Тамбова есть огромное село Мучкап с 30 тысячами жителей. В мае 1918 года жители села, возмущенные продналогами и разверстками, перебили прибывших для выколачивания дани красных. Сильный отряд красных с артиллерией произвел карательную экспедицию на село, расстрелял многих и увел с собою несколько тысяч мужчин. В Тамбове им было «предложено» поступить в Красную армию, и крестьяне согласились. Но когда им было выдано оружие, они восстали и захватили Тамбов. Вскоре восстание распространилось на большой район.

В Тамбове к восстанию присоединились офицеры во главе с генералом Богдановичем. Однако действия восставших были вялы. Красные стянули большие силы и рассеяли их. Часть разбежалась по домам, часть, преимущественно офицеры, небольшими отрядами ушли в леса, а часть была расстреляна. Причем особенно зверствовали те комиссары, которые были захвачены повстанцами и посажены в тюрьму.

Красные преследовали ушедшие отряды в лесах. Не всем, но все же немалому числу восставших удалось выйти на Донской фронт. Один отряд вышел в Саратовскую губернию и присоединился там к восставшим под командой капитана Копейкина, офицера из рядовых солдат. Но и эта группа была рассеяна, и часть ее вышла также на Донской фронт.

За два месяца до прихода марковцев в район Ливен через Елец прошел рейдом корпус генерала Мамонтова, к которому присоединились сотни горожан и селян из района Тамбова, Козлова и Ельца, принимавших участие в этом восстании. Конечно, осталось на своих местах громадное большинство, однако для марковцев было ясно, что крестьяне продолжали таить в себе живую ненависть к советской власти, интеллигенция же подчинилась ей полностью. В Ливнах продолжала стоять выстроенная красными триумфальная арка, знаменующая победу советской власти. Теперь она имела другое назначение. Видимо, она-то и давила на мораль интеллигенции, приводила ее в полную растерянность.