Поход на Москву

Вместе с родными корниловцами 3-го полка хочу вспомнить прекрасное прошлое, безгранично дорогое, особенно сегодня, в том возрасте, когда все чаще и неотвратимее возвращаешься к щемящим и сладостным воспоминаниям своих юных лет. Хочу вспомнить то полное надежд время 1919 года, когда русский богатырь, Вождь Добровольческой армии генерал Деникин отдал свой исторический приказ: «На Москву!» — и, выйдя на ее прямую и широкую дорогу, шли к Белокаменной бойцы-добровольцы вновь сформированного 3-го Ударного полка под командой одного из лучших корниловцев есаула Милеева, офицера 6-го Оренбургского казачьего атамана Нагого полка.

Николай Васильевич Милеев — кадровый офицер Оренбургского казачьего войска, человек с высшим образованием, умный и чрезвычайно храбрый, в бою всегда спокойный и решительный, весьма честный и заботливый в отношении своих подчиненных.

После напутственного молебна в Змиевских казармах прогремел Корниловский гимн, затрубили трубачи, и стройными рядами, весело и бодро двинулся полк Ударный по улицам еще спавшего Харькова. Лихо шагала 10-я рота. Образцовое равнение штыков, радостные и горделивые улыбки на молодых здоровых лицах и щемящие сердце прощальные взоры в сторону окон —

…а там, чуть подняв занавеску,
лишь пара голубеньких глаз…

Сколько уютного, прекрасного, чистого и непорочного осталось позади…

Старые песни… Мотивы забытые,
Снова звучите вы силой былой, —
Милого прошлого дни пережитые
Вы воскрешаете вместе с собой.

Пусть эта жизнь лишь мираж сновидений,

Пусть безвозвратно проходят года;
Счастья былого живые мгновенья
Живы в тебе и твои навсегда…

(К. Д. Кульнев)

Твердо отбивая ногу, весело пели добровольцы: «…За Русь Святую, мы, как один, умрем за дорогую»… И не случайно сложилась эта песня добровольческая. Корниловцы знают и свято хранят завещанное им их Вождем и Шефом: «Только смерть может освободить русского солдата от борьбы за честь и славу Родины!» — и такими были все корниловцы тогда, в 1919 году, такими остались и когда унесли с собой Пушкинскую Россию, такими были в Болгарии, Чехии, Югославии, Австрии и Германии, а голые и сухие страшные цифры тому подтверждение: убитыми и ранеными корниловцы потеряли 48 002 человека.

На Харьковском вокзале были уже поданы эшелоны… Погрузились и, быстро минуя станцию за станцией, по украинским бескрайним степям, мимо украинских сел с их белыми вымазанными хатами приближались к фронту. Из соседнего вагона доносилась чудная мелодия, кто-то исполнял ее на гитаре, и невольно вспомнил я, как незабвенный Роман Филиппович часто в Кубанском походе напевал под гитару печальную нежно-трогательную украинскую песенку:

Бабуся ридненька, ты всим помагаешь,
Яке в мене горе, ты, може, вгдаешьь…

Теперь его уже нет среди нас, доблестного из достойнейших корниловца полковника Пуха Р. Ф.^{123}, он спит вечным сном в земле люксембургской…

У всех тогда было одно желание, одно стремление — скорее встретиться с врагом, закалить новых бойцов в огне, влиться в общую фронтовую группу Цветной Дивизии, про которую была сложена песня:

С Иртыша, Кубани, Дона,
С Волги-матушки реки,
Развернув свои знамена,
На Москву идут полки.

Впереди на правом фланге

Красных шапок виден ряд:
То Корниловцы лихие,
То Корниловский отряд.

А у них на правом фланге

Черно-белый цвет видать:
Это их родные братья,
Это Марковцы спешат…

В Сумах разместились в здании Сумского кадетского корпуса. Отсюда полк получает первое боевое сложное задание. В боевую линию полк влился. Большевики в это время, оправившись после нанесенных им ударов, значительно пополнившись, направили свой главный удар в направлении Сум. Первая серьезная встреча с врагом, первый встречный бой…

— Корниловцы, вперед! — подал команду есаул Милеев, любимый всеми командир.

И, ощетинив штыки, корниловцы бросились вперед и обратили в бегство колонну большевистских солдат. Настроение бодрое и радостное.

Десятая рота выдвинута вперед. Идем на деревню Саевщину, Харьковской губернии. По дороге, на марше, я был вызван к командиру полка и получил приказание занять село. Подошли совсем в сумерках, и приблизительно верстах в трех от села я расположил роту биваком, решив атаковать деревню ночью.