Поход «Седова»

Вот уже целую неделю в Архангельске грузится наш ледокол «Седов». Широкие, ненасытные пасти трюмов (нижних помещений ледокола) с жадностью проглатывают многочисленные ящики с консервами, продовольствием, мешки с мукой, бочки с керосином и чистенькие, терпко пахнущие доски и бревна.

Старший штурман Юрий Хлебников, лихо надвинув морскую фуражку с блестящим значком Совторгфлота на затылок, сосредоточенно делает перепись погружаемой клади. Мы сидим в уютной, опрятной, блещущей белоснежной скатертью кают-компании (столовой на ледоколе) и через маленький круглый иллюминатор (окошко) следим, как заканчивается погрузка кирпича из пригнездившихся к борту «Седова» шаланд (лодок). В открытую дверь каюты врывается вместе с ветром, грохотом под’емного крана скрип лебедки и окрики вымазанных и изодранных грузчиков.

— Вира, трави, — это значит, что груз уже можно опускать на дно широкого трюма.

Неприветливой, хмурой, дождливой погодой, мелким осенним дождем, пронизывающим насквозь холодом, встретил нас Архангельск. Широкая гладь северной красавицы Двины сильно взволнована под напором резкого ветра, дующего со страшной силой из открытого моря.

Несмотря на то, что сейчас наш ледокол стоит в реке, в 40 километрах от открытого моря, он слегка качается, волнуется под напором воды. Северная Двина разбушевалась. Тяжелые волны перекатываются на берег, обдавая мол и набережную фонтаном брызг. По реке, путаясь в волнах, взлетая с легкостью щепок на гребнях, зарываясь носом в пену, шныряют крошечные моторки — катера.

Вот сейчас проплыла лодочка с нелепым наименованием «Счетовод», вызвав ехидные улыбки наших матросов.

В этом году была суровая полярная зима. Поэтому северные путешествия будут проходить в очень тяжелых условиях. Вчера мы получили известия, что у берегов Мурманска появились громадные айсберги — ледяные горы, достигающие величины 2-3-этажного дома. Бюро погоды сообщает, что до сего времени льдом забита вся восточная часть Ледовитого океана. Видимо, много усилий придется приложить нашему ветерану «Седову», чтобы пробраться к Земле Франца Иосифа, к далекому кусочку Советского Союза.

Старые, насквозь просоленные морем старики-поморы, в непромокаемых зюйд-вестках (специальная морская одежда), прожиренных брезентах и пудовых сапожищах, попыхивая наивонючейшим в мире табаком, с сомнением поглядывают на дымку затуманенного горизонта.

— Больно закат суров. Обязательно ветер должон быть. К тому же чайка пузом низко к воде ластится. А уж это — быть непогоде и шторму.

Но метеорология (наука о погоде) говорит другое. Жестокие штормы и северные ветры должны миновать. Впереди нас ждет сносная для океана погода.

Посмотрим, кто прав. Еще не совсем точная в области предсказаний метеорология или слезливый, выцветший глаз старика-помора, напиханного, как банка сардинок, вековыми дедовскими приметами и поверьями дикого севера.

Мимо нас ежечасно проходят в Архангельский порт иностранцы-лесовозы — немцы, норвежцы, англичане, шведы и даже греки. С берегов несутся запахи свежераспиленного леса, бесконечными лентами уложенного в огромные штабеля. Тут миллионы валюты. Тут то золото севера, которое даст молодой республике тракторы и машины.

СОБАКИ ВЫБИРАЮТ ВОЖАКА

На следующее утро на ледокол доставили собак — тринадцать остроносых, умных самоедских лаек, которых специально предназначили для упряжки в сани.

Замечательные псы. Они так заглядывают вам в глаза, как-будто хотят разгадать ваши мысли.

Первые два дня они старательно знакомились друг с другом — обнюхивались и лишь иногда сердито рычали. Но затем начались отчаянные драки. Шерсть кусками летела по ветру. Дрались свирепо, жестоко, причем на слабейших налетала вся стая, так что матросам то-и-дело приходилось спасать их от смерти.

Я несколько раз удивлялся, почему собак не рассадят по разным углам на цепи.

— Ничего, — заявили мне старые полярники, — подраться собакам необходимо. Ведь, сейчас они выясняют самый важный для них вопрос — кто самый сильный. Сейчас должен определиться будущий вожак всей стаи. А вожак — это первый помощник человека, так сказать, его заместитель по собачьей команде. Без вожака ездовые собаки не представляют собой никакой ценности. Никакими силами их нельзя заставить работать. Они ленивы, плохо везут сани, дерзко крадут мясо и беспрерывно спят. А вот во время езды вожак сам будет следить за тем, чтобы все собаки, до одной, тянули сани, чтобы не было бездельников, не работающих, а только делающих вид, что работают. Ох, и здорово тогда достается лентяю. Во-первых, его во время самой езды тяпнет за бок или за шею вожак, а потом, когда собак распрягут, вся стая на него набросится и задаст здоровую взбучку.

Ледокол «Седов», затертый льдами.

Погрузка ледяного балласта в трюмы «Седова».

В течение нескольких дней продолжались жестокие драки. И лишь перед самым выходом «Седова» в море определились двое наисильнейших — два черных здоровых, крепких пса — Мишка и Юшар. Первый — молодой, веселый, с хитрыми глазами, второй — старый, опытный, умный и очень ласковый.