Поход скорпионов

Детство проходит, унося с собой наивные мечты и нерациональные надежды. В отрочестве мы начали потихоньку посмеиваться над стражей, рассказывая друг другу истории, более чем наполовину (а то и целиком) выдуманные. Но был страх, было уважение и оставалось еще чуть-чуть детского восхищения.

Потом… потом Рикатс стал Бурдюком. Фигурально выражаясь, конечно, мое нынешнее прозвище прилипло ко мне много позже, изнуряющие занятия в атлетическом зале академии еще долго давали о себе знать, охраняя мой стройный торс от нападок дурных привычек и нового образа жизни.

Но по сути своей я очень быстро – на удивление быстро – стал тем, кем был сейчас. Из тех чувств, что я совсем недавно испытывал к стражникам, остался только страх, и то он отошел на второй план, уступив главное место ненависти и презрению.

Отец Михашира владел скромной мясной лавкой в нашем городе. Для того, чтобы оплатить сыну обучение в столь славной академии, ему, вероятно, самому пришлось обходиться без мяса. Понятно, что судьба купца Михаширу не светила. В отличие от меня… Ладно, не об этом. Особыми талантами он не отличался, чтобы после академии найти себя в науках. Придворная стезя тоже не для него, порядочный был парень. Значит, что остается? Либо наследовать лавку отца – но стоило ли тогда мучиться в академии, либо идти в ученики к какому-нибудь колдуну – но не всякому это по нутру, да и колдун не всякого к себе возьмет, либо… да, стража. Для того чтобы стать стражником, образование, правда, тоже не обязательно, но вот для продвижения по службе, думается, бесполезным быть не может.

Значит, как ни крути, свою дорогу друг моей юности выбрал. И стоим мы с ним сейчас по разные стороны бранного поля – пока, конечно, настоящей войны не случится. С тельцами, например. И при случае пройдется Михашир по мне своей алебардой и получит долгожданное повышение, и успокоит свою совесть тем, что давно нет больше Рикатса, а есть вор Бурдюк. Впрочем, при других обстоятельствах и я ему без лишних сомнений шею сверну. И, кстати, совести своей те же слова говорить буду. Рикатс бы Михашира не обидел, да где он, Рикатс?

– Мы куда идем, Бурдюк? – прервал мои мрачные мысли Глаз. – «Веселая таверна» там.

Он махнул рукой в сторону, как будто я способен был забыть, где расположено главное место встречи всех людей нашей профессии в столице. Они же являются фактическими совладельцами «Веселой таверны». Финансирование происходило предельно просто – за счет двойной цены на все, что бы ни заказал посетитель. Зато, если ты был на нуле, тебя там обслуживали бесплатно, стоило показать хозяину тайный знак, не известный никому, кроме лихих людей. Во всех крупных городах Земель Зодиака подобные таверны есть. Зайти в такое заведение – что-то вроде неписаного правила, которое мы с Глазом всегда соблюдали.

Но сегодня… Я остановился, повернувшись к Глазу. Наконец-то нашелся кто-то, на кого я смогу излить свое раздражение.

– Затяни потуже повязку, – мягко сказал я. И только дождавшись, когда его руки неуверенно потянутся ко лбу, продолжил: – У тебя мозги вытекают.

– Чего?! – с угрозой протянул Глаз, всегда справедливо считавший себя более искусным в рукопашном бое, нежели в полемике.

– А того! – радостно ответил я, чувствуя, как настроение улучшается. – Ты, наверное, жаждешь повидаться со старыми знакомыми?

– Ну так… это… – Глаз растерялся и зашмыгал носом.

– Это, это, – подтвердил я. – Я вижу, тебе не терпится отвечать на их вопросы, чего это мы таскаемся с варваром?

– Послать их всех, – неуверенно предложил Глаз. Он уже понял мою правоту, но не мог с ходу остановиться.

Я с нежностью посмотрел на своего лучшего друга. Притянул его голову к себе и чмокнул в макушку.

– Молодец, Глаз, всех пошлем, отчего не послать? Вот только знаешь, может, тебя это удивит, но среди наших коллег есть и такие, которым голова нужна, не только чтобы шапку носить. Они ею иногда думают. Они этот вопрос не только мне и тебе, они его еще и себе зададут. И ответ искать будут. Ты этого хочешь?

– Так давай не будем варвара с собою брать, давай утром с ним встретимся, – не сдавался упертый Глаз.

– А сколько шансов у варвара до утра дожить? – усмехнулся я.

Столица-то она столица, и стражники тут дело свое действительно знают, да только кто ж будет жилы рвать за Непосвященного? К тому же подспудно любой неглупый стражник сообразит, что если один душегуб свое кладбище за счет варвара пополнит, честным жителям Скваманды спаться спокойней будет.

– Ладно, убедил, – недовольно пробурчал Глаз. – Только чего ты всегда так мудрено говоришь, а, Бурдюк?

– Зато ты иногда… проще некуда, – хмыкнул я. – К Хрящу пойдем.

Глаз поморщился, но новый спор решил не затевать.

– Можно и к Хрящу.

Так, с одним разобрался, теперь варвар. Но, посмотрев в его надменно-обиженные глаза, я решил добавить к своему инструктажу небольшую преамбулу.

– Ладно, Эписанф, – миролюбиво сказал я. – Не надо сидеть с лицом разгневанного тушканчика. Будем считать, что я приношу свои извинения. За несдержанность.