Поход Суворова в 1799 г.

Между тем преследуемый и теснимый со всех сторон неприятель разделился на две части, из коих одна, переправясь на другую сторону реки Линт по мосту, зажгла его во всех местах и, защищая переход орудиями, тем спасла себя от нашего преследования; другая его часть протянулась к д. Нефельс и заняла оную. Здесь, на долине, остановились мы несколько, дабы устроиться в порядок битвы; почему, вытянув две линии, повели немедленно атаку на неприятеля, находившегося в д. Нефельс. Тут встретили мы сильное сопротивление; ибо французы заняли всю окружность населения в поперечнике равнины, начиная с одной стороны от реки до примыкающей к ней с другой стороны горы, которое расстояние, как и во всех селениях в Швейцарии, было обнесено каменною стеною, около полутора аршина высоты. Сия стена служила им вместо шанцов, и они удерживали свое место до тех пор, как передняя линия, подойдя на соразмерную дистанцию, бросилась в штыки и выбила их из сего укрепления. Они отступили к самому селению Нефельс и, заняв оное, упорно держались; но сие первое их сопротивление было непродолжительно: они оставили деревню и заняли свою позицию на другой стороне оной, будучи там защищаемы такою же каменною стеною, какую они перед сим по сю сторону деревни оставили. Линиям нашим приказано отступить на прежнее свое место, а я с охотниками до 200 человек остался в самом селении для удержания неприятеля в занятой им позиции, ведя с ним перестрелку. Критическое положение места не позволило мне долго здесь держаться; ибо, как я выше сказал, что одна часть неприятельского корпуса, перешед за реку Линт, сожгла на оной мост и потянулась к селению Нетсталь, отделенному от деревни Нефельс тою же рекою, где чрез оную находился другой мост; следовательно, обе неприятельские части посредством сего моста имели между собою соединение, которого мы прервать не успели. Неприятель, желая подкрепить свою отступающую на сей стороне часть, шел к мосту колоннами; мне дали о том знать, и я, не подвергая себя опасности, дабы не быть отрезанным, принужден был оставить дер. Нефельс и присоединиться к своим линиям, стоявшим на равнине. Неприятель опять занял свою прежнюю позицию по сю сторону Нефельса. Мы повели на него вторично атаку линиями и принудили его опять отступить за селение. Таким образом, мы постепенно уступали и опять занимали означенное селение, что ежели ослабевал неприятельский правый фланг на сей стороне, то подкреплял его левый, переходивший с той стороны реки по мосту, находившемуся в Нефельсе; а ежели мы принуждали опять левый их фланг отступать далее, то наступал их правый. Такое обоюдное действие продолжалось до самых сумерек, без всякого с обеих сторон успеха и потери, пока, наконец, мы избрали своим пунктом равнину и удержали ее за собою следующим образом. Граф Николай Михайлович Каменский, герой, на поприще военном едва расцветающий, был первый подавший сию благоразумную мысль; он с двумя батальонами своего полка и я с небольшим числом своих гренадер, простирающимся до 200 человек, собранных мною в разных местах, присоединясь к нему, остановились впереди отступивших своих линий и решились, в случае наступления неприятеля, удерживать сие место до последней крайности и тем спасти свою армию. Ночь была темная. Мы снабдили себя большим запасом боевых патронов, так что не только сумы, но и все карманы были полны ими, и мы оба, ходя по шеренгам, ободряли своих подчиненных к исполнению столь достохвального подвига, будучи почти уверены, что неприятель не оставит нас без нападения, и убеждали стоять тихо и осторожно, дабы он не мог предузнать нашего намерения, и не делать до тех пор ни одного выстрела, пока им от нас не приказано будет. Ожидание наше исполнилось в полной мере. Ночная темнота препятствовала нам видеть неприятеля и его движение, но мы слышали его постепенно к нам приближающегося и еще имели терпение выжидать его, пока наконец явственно ударяли вслух нам слова: avance! avance!* Тогда медлить было не для чего, ибо полагали уже в самой близкой от себя дистанции, мы приказали открыть самый сильный беглый огонь и везде бросались с подтверждением, чтобы, не оставляя своего места, беспрерывно продолжали огонь. Ужасные его отголоски, раздававшиеся при темноте и тишине ночной и повторявшиеся в окружных горах, еще более увеличивали выстрелов их силу, которая казалась неистощимою, и в короткое время старания наши увенчались желаемым успехом: неприятель отступил и более уже не тревожил нас. Мы, исполнив столь спасительный и достославный подвиг, с живейшею радостию поздравляли друг друга с исполнением нашего предприятия и, отступив назад, благополучно присоединились ко всему своему корпусу, расположенному далее на равнине и в беспечности отдыхавшему вокруг зажженных огней. Авангард наш занял передовые посты, а мы предались сладостному сну, ибо других средств для подкрепления сил своих не имели. Ах, дорог для нас сон после тягостных трудов!…Мы проводим жизнь свою под кровом необозримого неба, на сырой, голой земле, на пронзительном холоду, не имея иногда на себе ни одной сухой нитки; муравьиная кочка служит нам изголовьем, и мы не чувствуем ничего, ни даже мщения сих насекомых за нарушение их спокойствия: вот как сладостен после трудов сон наш!