Похороны Криса

Седой вновь кивнул головой и «молодой» снова сиганул к урне, откуда вернулся со смятым конвертом. На этот раз он его держал не в руке, а в носовом платке, явно подражая шефу. Высокий недовольно покосился на него, брезгливо вернул платок и, развернув смятый конверт, достал нашу анонимку. Прочитав текст, он поморщился:

– Чушь какая-то дилетантская.

Молодой и рыжий склонились над запиской и только кивнули головами, соглашаясь с шефом. Рыжий здоровый мужик в легкой ветровке и в очках произнес при этом:

– С непрофессионалами всегда трудно. Ох и помучаемся мы, как тогда с…

Он не договорил. Шеф его оборвал:

– Глебыч! Ты бы лучше помолчал.

Он оглянулся по сторонам. Рядом стоял бритоголовый и внимательно следил за тем, что делала троица. Высокий сунул ему под нос удостоверение:

– Полковник Мирзоян, – представился он. – Почему здесь шляется стадо слонов?

Бритый все понял и крикнул:

– Внимание! Немедленно всем покинуть место происшествия.

Мне на плечо легла чья-то рука. Я оглянулся. Это был полицейский из оцепления.

– Извините, а вы кто? – уважительно поинтересовался он.

– Что здесь произошло? – вопросом на вопрос переспросил я, изображая из себя зеваку.

– Попрошу покинуть место преступления! – вежливо предложил полицейский, указывая на ленточку ограждения.

Я не стал спорить и ретировался домой.

Когда я вернулся, то обнаружил Фая на кухне. Натянув на руки латексные перчатки, он курочил саквояж.

– Смотри, босс! Здесь еще одно дно. А под ним паспорта.

На полу валялись российские паспорта. Я тоже натянул перчатки и взял один из документов в руки.

– Хамхоев Тимур Исаевич, – прочитал я вслух. – Тысяча девятьсот семьдесят первого года рождения.

С фото на меня смотрела наглая бородатая рожа со шрамом на носу.

Паспортов было десять штук. Во всех документах значились только тюркские и кавказские фамилии, носителями которых являлись сплошь молодые мужчины. Исключение составлял Хамхоев, годившийся по возрасту в отцы всем остальным.

– Да уж! Очевидно, что банда не маленькая. И дело серьезное. Ну, ничего, ФСБ уже ознакомилось с нашей запиской.

И я рассказал товарищу обо всем, что увидел.

Фай немного успокоился. В это время зазвонила «Нокия». Опять этот упырь звонит. Я взял телефон в руки:

– Не звони мне больше! Убью! – привычно выпалил я в трубку.

– А я убью тебя, твою маму, твою жену, твоих детей и друзей. Их головы я буду показывать на камеру с криком «Аллах Акбар»!

Надо было сразу отключаться, чтобы не выслушивать его угрозы. Я понимал, что они пока не наполнены конкретикой. Но стоит нам с Фаем оступиться, и тогда даже самый жуткий сон вполне может стать реальностью. Впрочем, ФСБ уже получила от нас первую весточку. С другой стороны – на дворе уже тридцатое мая. Совсем скоро в город начнут съезжаться первые болельщики мундиаля. Надо как-то срочно сливать этих упырей из саквояжа нашим доблестным спецслужбам. Вот только как?

– Тебе чего надо? Чтобы я вернул твою сумку с телефонами и паспортами?

– И деньги верни! Все! Иначе…

– Какие деньги? Мы нашли портфель без денег.

– Где нашли?

Вот ведь хитрый! Все хочет знать.

– В Питере. Там не было никаких денег. Наверное, курьер их забрал, выкинул в кусты твой портфель и теперь тискает француженок на Лазурном берегу.

– Э-э-э! Не говори мне свои глупости. Ахмет не мог так поступить. Верни мне все, и ты умрешь легко.

– Ты дебил? Я прямо сейчас пойду и отдам саквояж фээсбешникам. И гори ты синим пламенем со своими угрозами.

И я бросил трубку.

Фай внимательно на меня смотрел. Продолжал смотреть.

– Чего? Чего смотришь?

– Там были деньги?

– Были! Они и теперь есть.

– Нормально, – Фай смотрел на меня с явным разочарованием. – Я думал, что мы за правду здесь сражаемся. А ты за деньги? Спасибо, напарник.

– Цыть! – прикрикнул я, понимая, что развеять недоверие со стороны товарища достаточно трудно. – Деньги были! Двести сорок тысяч евро. И не говорил я про них только потому, что их пока нельзя трогать.

– Это почему?

– По кочану! Вдруг придется их отдавать ФСБ? Да и засветиться с этими деньгами сейчас – самое плевое дело. Мы их поделим потом. Когда все кончится и успокоится.

– Как поделим?

– По-честному!

– Может, лучше поровну?

– Хорошо. Поровну.

– Посмотреть на них, хотя бы можно?

– Можно.

И я показал Фаю пакет с деньгами. Он явно взбодрился после этого. А кто бы ни взбодрился? Телефон вновь зазвонил.

– Хорошо, – протянул противный голос террориста, – можешь оставить эти деньги себе. Но сумку со всем барахлом верни мне прямо сегодня.

Хитрый какой. Я понял, что он решил меня заманить, забрать сумку, а деньги из меня вытрясти уже потом.

– Никаких денег там не было! Поэтому, какой мне смысл тебе помогать? Чтобы ты моих детей взорвал в метро?

– Верни сумку, гяур! Или я твои кишки намотаю на шею твоей жены.

– Хы! И тогда зачем мне к тебе переться? Смысл? Лучше я пойду в ФСБ. Они тебе промоют твою пустую баранью голову.

– Ы-ы-ы! – промычал в трубку террорист. – Чего ты хочешь?

– Десять тысяч долларов мелкими купюрами, – изобразил я из себя простачка.

– Хорошо, – сразу согласился голос на другом конце линии.

Я тут же выключил телефон и вытащил из него симку.