Похороны Криса

– Ты не видел Ксюхины катера. Это гоночные болиды. Глиссеры! Их никто не догонит. Сначала подгоним катер для денег. Только они его загрузят, мы сразу сумку к ним причалим. Катерами управлять можно дистанционно. К примеру, из салона машины. Мы их угоним в какую-нибудь глухомань. К примеру, на Крюков канал. Там спокойно без лишних глаз установим ридикюль и емкость для денег, а по окончанию операции там же извлечем добычу. И аля-улю! Поедем делить деньги и обмывать победу над бандитами.

В общих чертах план мне понравился. А детали можно обдумать по ходу подготовительного процесса.

– Ну что сказать? Молодец!

– Босс, ты щедрый.

– В смысле?

– На благодарности щедрый.

– Это да. Я такой. Но я еще и умный.

– Я знаю.

– В таком случае, если я умный, то ты просто красавчик, умница, молодчага, гений…

– Достаточно, босс!

– У меня тоже есть план. Ночью приснился.

И я поведал ему, то, что у меня родилось прямо сейчас. А именно, каким образом известить спецслужбы о встрече с террористами. Всю свою сознательную трудовую жизнь я проработал на телевидении режиссером документального кино. Но в адское для журналистов постсоветское время мне пришлось освоить профессию и оператора, и монтажера, и даже частично компьютерного дизайнера. А вот в качестве звукооператора, как оказалось, рядом со мной вообще никто рядом не стоял, не сидел и даже не лежал. Естественно, из всех тех звукачей, кого я знал и поначалу привлекал для совместной работы. Еще лет двадцать назад, намучившись с очередным «страшно талантливым» звукооператором, я плюнул на все и стал озвучкой своих фильмов заниматься исключительно сам. Чтобы никто не считал, что я откровенно бахвалюсь, приведу один простой пример. Как-то раз московские политтехнологи привлекли меня к выборам в Госдуму. И вот, работаем мы все вместе в поте лица. Собираем материал, записываем известных и весомых людей, кто мог что-то хорошее сказать про нашего кандидата. Приехали на съемку к генеральному директору одной из крупнейших нефтяных компаний страны. Ни название компании, ни ФИО генерального я не раскрываю, а иначе меня закопают живым. Естественно, «закопают» в фигуральном смысле этой расхожей фразы. Впрочем, я не исключаю и прямого варианта этого двусмысленного выражения. Так вот. Референтша «генерала» выскочила навстречу нашей группе и с места в карьер: «У вас ровно пять минут для беседы. Ни секунды больше!!! Вам понятно??? Если понятно, можете пройти в его кабинет. Через 7 минут он придет». Не буду вдаваться в подробности, кто знает особенности профессиональной съемки – тот понимает, что за семь минут развернуть оборудование, выставить свет и проверить микрофоны – практически невозможно. Но эта проблема оказалась вовсе не главной. Генеральный заявился, плюхнулся в кресло и промычал что-то несуразное. Текст состоял из набора несвязанных между собой слов. Мало того, для их склеивания в подобие предложений он использовал «нах»: «Я, нах, знаю, нах, уважаемого имярека, с тех, нах, самых пор, когда, мы нах, героически, нах, вместе осваивали, нах, недра Тюменского Севера, нах…» Примерно так, но текст вообще был без какой-нибудь логической связи. «Нах» – это даже не слово паразит, а всего лишь его обрывок. Очевидно было, что важный человек в дорогом кресле из кожи неизвестного мне животного даже не подозревал, что его речь наполнена непристойностью. Но сказать ему об этом было некому. Людей вокруг него не было. Сплошь только пресмыкающиеся. Ну и прихлебатели с карьеристами. Как без них? Референтша ровно через пять минут выскочила перед камерой и замахала руками. Все! Приехали! Кина не будет, а уж второго дубля тем более. Да и какой смысл во втором дубле? Никакого! Московские пиарщики схватились за головы. Запаниковали, завопили, заистерили: что делать? Мы на него главную ставку в пиар-компании делали. Его весь Тюменский Север знает и слушается, как собственного отца. Я говорю: «Ша! Никакой паники! Приходите завтра!» Ну, может не так сказал. Но смысл точно был таким. Приходят они в 8 утра. Я и не уходил со студии. Включаю им синхрон Генерального. Сидит все тот же дядька и говорит мудрые речи про нашего кандидата. И заметьте – без всякого словесного мусора. За ночь я его несколько раз прослушал и написал для нефтяного генерала новый текст. Затем из отдельных фраз и фонем собрал этот текст, причем четко под его артикуляцию. Повозиться пришлось только с интонационными направлениями. Это компьютерные дела, про которые в двух словах не расскажешь. Сейчас многие знакомы с творчеством Инджойкина. Когда он появился – я сразу понял: «Меня обокрали!» Инджойкин меняет голосовые интонации, подгоняя их под музыкальный ряд. Вот таким образом работал и я. А «нахи» я вычистил за пять минут. Это вообще не проблема.

Так вот. И в данном деле я предложил Фаю использовать мои наработки. Фай, не представляющий толком, о чем я ему говорю, только пожал плечами:

– Босс! Тебя не поймешь – то ты говоришь, что никаким образом нельзя звонить в ФСБ. То говоришь, что мы позвоним по телефону.