Похороны Криса

Весь следующий день прошел в хлопотах. Мы долго и упорно мотались по магазинам в поисках достойного костюма и не менее достойных галстука, сорочки, платочков, носков и т.д. Экипировали меня по полной программе в соответствии с протоколом самого высокого уровня. Варя была уверена, что ее герой-супруг будет сидеть на трибуне по правую руку от президента. Я даже не пытался ее в этом разубеждать. Хочется ей в это верить – ничего страшного. Пусть верит на здоровье.

Провожать она меня на вокзал не поехала. Просто поцеловала, вытерла помаду с моей щеки и скромно уронила слезу:

– С богом! Спасибо тебе.

– Мне?

– Тебе, тебе.

– За что?

– За то, что ты есть.

– За то, что я есть, пить, жрать, бухать – и сразу спать?

– Пивоваров! Как меня иногда бесят твои дурацкие шутки! Но я тебе все прощаю. Спасибо, что ты есть у меня. Даже не представляю, как бы я без тебя жила.

И она повторила свой поцелуй:

– И не забудь поцеловать за меня президента.

– Как ты это себе представляешь? Мужик на глазах миллиардов телезрителей целует Путина.

– Тогда просто передай привет.

– Еще лучше! Буду всем приветы передавать. В Лужниках футбольное поле, а не «Поле чудес»!

– Так, Пивоваров! Вали уже на свой паровоз! Нет, постой!

И она страстно поцеловала меня в губы.

Был прохладный поздний питерский вечер. У входа в Московский вокзал меня ждал одинокий Фай. У нас было выкуплено купе ночного поезда до Москвы.

– Артем отказался ехать. Сказал, что лучше это время проведет с Лерой.

– Молодец! Мужик!

– Где эта кобыла? – Фай нервно посмотрел на новенькие дорогие часы.

– Ты зачем так о девушке, которая тебя любит?

– Кто? Ксюха? Босс, ну ты чего, опять за свое?

– Дурак ты, Фай! Слепой дурак.

– Рано мне еще о семье думать.

– Тебе рано, а Ксюше? Вы же с ней одногодки? Ну, вот. Двадцать лет девчонке. А ты не мычишь, не телишься.

– Если ей так хочется замуж – пусть выходит.

– И выйдет. Потом ты вспомнишь наш разговор, да поздно будет. Чего бубнишь? Только представь, что Ксюша вышла за другого, и ее нет с тобой рядом.

– Куда она денется?

– Будет жить своей жизнью, в которой тебе места уже не будет. А вот где ты найдешь такую? Красавица, умница, да еще готова жизнь за тебя отдать.

Парень задумался.

В это время из дверей вокзала выскользнула фигура человека в плаще и в кепке с козырьком, надвинутым на глаза по самое «не могу». Но кепка не прикрывала большой нос, украшенный шрамом. Он быстро юркнул мимо нас. Тем не менее, я мельком успел заглянуть под козырек. Лицо мне показалось знакомым. Но когда я посмотрел вслед уходящему, то аж подпрыгнул на месте. В руке он нес точно такой же саквояж, как тот, что свалился на нас с Варей в «Парке авиаторов».

– Фай, это он!

– Кто?

– Вот мужик в плаще и кепке с ридикюлем в руках.

– Ну? И чего?

– Это Хамхоев! Или как там его? Фарух! Помнишь, человек с фотографии в бандитском паспорте. Главарь банды.

– Точно?

– Да точно! Точно! Я его успел рассмотреть.

– Вот, гад! Живее всех живых. Не вбили мы в тебя осиновый кол по запарке.

– Пошли за ним, – потянул я товарища.

– А чемпионат? Мы не едем?

– Успеем. Еще целых два дня впереди. Видел, что у него в руках?

– Портфель…

– Что ты тупишь? Там поди новые взрыватели.

– Вот уроды, – прорычал Фай, словно заведенный с пол оборота мотоцикл.

Мы почти догнали главаря бармалеев, но я удержал товарища:

– Здесь нельзя его брать. Народу много.

Территория вокруг Московского вокзала была необычайно многолюдной. Это и понятно, через два дня открытие мундиаля. Вдобавок, многочисленные рабочие в страшном аврале заканчивали укладку асфальта и тротуарной плитки, огородив все нормальные пути-дороги. Народ, чертыхаясь, прыгал через рытвины и нырял в человеческий водоворот, созданный металлическими строительными ограждениями.

Мы чуть отстали, но не выпускали Хамхоева из виду.

Тот быстро перебежал Лиговский проспект на мигающий сигнал светофора и ловко юркнул в ближайшее такси. Мы проделали тоже самое, едва увернувшись от стартовавшего потока машин.

– Шеф! – крикнул я водителю. – Не упустишь вот это такси – белый Хендай – заплачу втройне!

– Понял, командир, – водитель дал газу и наше такси тут же нырнуло в поток машин, перестраиваясь из ряда в ряд: – От меня не уйдет. А в чем дело, мужики?

– Пассажир этого такси выхватил у меня портфель из рук, когда я остановился на пешеходном переходе, – без промедления и очень уверенно соврал я.

– Вижу, что вы скачете по зебре на красный свет. Думаю, что такое? Теперь понятно. Догоним. Жаль, что это не наше такси, а то бы я через диспетчера с водителем связался.

– Не надо. Мы его, когда он из машины выйдет, возьмем. Так проще и безопасней.

– Босс, – обратился ко мне Фай вполголоса, – я все время хотел тебя спросить.

– О чем?

– О важном.

– Спрашивай. Сейчас самое время. Больше-то некогда было.

– Ну, ладно тебе, – обиделся парень.

– Хорошо, спрашивай, раз приперло.

– Вот ты называешь этот портфель то саквояжем, то ридикюлем.

– Ну?

– Как правильно? Это ридикюль?

– Придется открыть тебе глаза на многое.

Я сделал паузу.

– Босс, не томи!

– Я сам не знаю!

– Чего?

– Чем ридикюль от саквояжа отличается.

– Странно. Я думал, что ты все знаешь.