Похоть

– Я позвал остальных. Они тоже скоро подъедут, – ответил Бог, даже не подумав двинуться к двери.

– Какого черта ты это сделал? – рявкнул я в смятении.

Подойдя ко мне, Бог положил руки мне на плечи и заставил меня посмотреть на него.

– Ты меня пугаешь. Неудачный наркотик?

«Я не под кайфом. Ох, черт, как бы я сейчас этого хотел».

– Я убил его, – выдохнул я.

Тишина.

Тик. Тик. Тик.

– Прости? – переспросил Леность, шагнув ближе и чуть склонив голову, чтобы лучше расслышать. – Что ты сказал?

В парадную дверь постучали костяшками пальцев, и я увидел Гордыню. Через несколько мгновений за ним зашли и остальные.

Не прошло и недели, как нас связали братскими узами, и вот парни стояли посреди моего дома, став свидетелями убийства.

«Я убил своего отца».

У меня перехватило дыхание, и я стал задыхаться, на смену удушью пришел кашель.

– Что происходит? – узнал я баритон Гордыни.

Бог поддержал меня и похлопал по спине.

– Ты в порядке?

Как это типично для него – беспокоиться о моем благополучие, а не о том, что я только что сказал ему об убийстве.

– О черт, – воскликнул кто-то, отважившийся пройти в гостиную. Все внимание тут же переключилось на него.

Я последовал за ними, когда все пошли на звук в комнату, где на полу лежал мой мертвый отец.

– Ладно, – произнес Бог, переводя взгляд с тела на меня.

Гордыня указал на мой подбородок, а потом на отца.

– Его работа?

Почему они все такие спокойные? Я поднял руку, нащупав явно расцветающий синяк.

Похоже, Леность единственный, кто осознал происходящее. Все они теперь замешаны в деле с убийством. Его ноги практически подкосились, и он буквально свалился на диван.

– Это плохо, – пробормотал Леность.

– Он ударил меня. А я просто сбил его с ног. Я не... Я не...

– Дыши, – сказал Алчность, кивнув мне. – Ты здесь не один.

– Мы избавимся от тела, – пожал плечами Зависть, словно речь шла о простом переносе дивана. – В болото его. Об остальном позаботятся аллигаторы.

– Это не «тело». Это чертов человек. Господи, – выдавил Гнев, проведя рукой по волосам.

– Нет, Зависть прав. Мы должны защитить нашего брата. Избавимся от улик, – произнес Гордыня.

– А что будет, когда кто-нибудь спросит, где он, черт возьми? – потребовал Гнев.

– Он трахал всех шлюх в городе. Рэтт просто скажет, что отец ушел к какой-нибудь женщине. Никто не усомнится в этом, – фыркнул Бог.

– Об этом позаботимся потом. Сперва нужно от него избавиться, – произнес Зависть.

Мог ли я пойти на такое? Позволить аллигаторам съесть его тело?

– В кабинете брезент, – указал я в сторону.

Гордыня проследил взглядом в указанном направлении.

– Следует ли нам знать, почему у тебя в кабинете брезент?

– Нет, не стоит. На нем моча, так что будьте осторожны, когда решите поднять его.

Все посмотрели на меня с любопытством.

– «Золотой дождь».

*****

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Я сосредоточился на дыхании, пока Зависть и Гордыня заворачивали отца в брезент, используемый им для сексуальных игр. Я мог держать пари, что он не ожидал такого исхода, покупая его для своих извращений.

– На чьей машине мы поедем? – спросил Гнев, обходя комнату.

– Его, – предложил я. – Она в гараже. Никто не увидит, как мы погрузим тело в багажник.

– Хорошо, – отрывисто кивнул Гордыня.

– Я останусь и вымою кровь, – предложил Гнев.

– А я помогу ему тут все убрать, – произнес Леность, даже не пошевелившись.

Гнев вышел из комнаты. Донесся звук открывающихся и закрывающихся шкафчиков.

– Остальные поедут избавляться от тела, – приказал Гордыня.

«Избавляться от тела».

«Избавляться от тела».

«Избавляться от тела».

Я вышел из комнаты и поднялся по лестнице, чтобы меня вырвало там, где никто не смог бы услышать.

*****

Мы сидели в машине, как сардины, я словно парил над своим телом, не участвуя в действе. Это не могло быть реальным. Если бы не ощущал чей-то локоть сбоку и не видел ни единого признака Робби, то решил бы, что спал.

Небо стемнело, давая нам покров тьмы, в котором мы нуждались.

Гордыня сидел за рулем, пока Бог указывал ему путь в какие-то болота за владениями его отца. Друг сказал, что они не купили этот участок, поскольку тот совершенно не пригоден для жизни. И никто не ходил туда за ненадобностью. Идеальная свалка для жертв серийных убийств.

Или подростков, игравших во взрослых мужчин.

– Спасибо, – выдавил я с заднего сидения. Не было нужды вдаваться в подробности. Все знали, за что я благодарил. Все они решили рискнуть своим будущим ради меня, почти чужого им человека.

– Мы же братья, – буркнул Гордыня, и в салоне повисла тишина.

Повернув на грунтовую дорогу, через минуту превратившуюся в лужи грязи с кустарниками, Гордыня остановил машину.

– Дальше не поедем. Нельзя рисковать тем, что мы здесь застрянем.

– Остаток пути можно пройти пешком, – произнес Зависть почти обыденно. Он распахнул дверь и вылез из машины, словно мы собрались в какой-то поход.

Наши с Алчностью взгляды встретились, и он приподнял бровь, комментируя, тем самым, оптимистическое отношение Зависти к ситуации.