Похожая на человека и удивительная

– Да нет, – пожала я плечами. – В меру. Возможно, так и пишутся хорошие книги – приоткрывается окно в неведомый мир, все, что успеешь увидеть и услышать, записывается.

– И придумывать ничего не надо, – на полном серьезе согласился со мной Климов. – Обед, милая Лика. Потом чай с плюшками и прогулка по древнерусскому городу, обнищавшему, но прелестному, наполненному тенями прошлого, старыми домами, если повезет – и колокольным звоном… Подходит?

Я никак не могла понять, что же мне больше всего нравится в этом человеке. Его интеллект, сравнимый с моим, – приятно и неожиданно? Его невероятная для образованного человека, прожившего бо´льшую часть жизни в большом городе, простота? Его спокойное и, надо признать, интересное и благородное лицо? Или же его крупная, чуть раздобревшая, но еще вполне подтянутая фигура?

– Тренажер стоит за домом, – кивнул, не оборачиваясь от плиты, Климов. – Не могу не тренироваться. За годы это стало моей сущностью.

Или вот эта почти что фантастическая способность понимать без слов то, о чем я думаю. Как, однако, трудно было бы жить с этим человеком – не подумать ни о чем плохом…

– Не поверю, что у вас бывают дурные мысли, милая Лика, – проворковал Климов, накладывая мне на большую и вполне европейскую тарелку из полупрозрачного стекла хороший кусок сочного гуся с золотистой корочкой и несколько ложек гречневой каши. – Вряд ли вы съедите даже это, судя по вашей комплекции.

– Я постараюсь, – пообещала я, любуясь им и особенно не скрывая этого ни от него, ни от себя.

Как хорошо, что иногда вот так останавливается время. Отходят куда-то все проблемы – и суетные, и реальные, перестаешь нервно смотреть на часы и перебирать в голове пункты еще не сделанного на сегодня «Это успею, это вряд ли, это должна – кровь из носу, тут навру, что не успела, там навру, что очень хотела прийти, да здесь задержали…».

Время останавливается – его нет. Я не могла бы сказать, сколько времени прошло с тех пор, как я переступила порог этого дома. Час? Два? Может быть, четыре? Или даже больше? Судя по аппетиту, с которым я ела, около того.

Чего-то очень важного мы не знаем, наверно, о том мире, в котором живем. Например, почему в разных местах рождаются очень похожие люди – не внешне, внутренне. Гораздо более похожие, чем родственники по крови.

Сейчас у меня было ощущение, что я знаю Климова давно, всю жизнь или даже больше. Мы ни о чем толком не поговорили. Он ничего не знает обо мне – то есть о реальных фактах моей биографии, от которых никуда не деться. Ведь они – это отчасти я. Но лишь отчасти. Конечно, важно, где я училась. Важно, что жила с отчимом и бегала к отцу. Посмотреть, как он работает, послушать его рассказы о своем детстве, просто постоять рядом, пока он серьезно и сосредоточенно прикрепляет два проводка к какому-то хитроумному прибору…

Важно, что любила Сутягина больше всего на свете. Важно, что не смогла родить ребенка… И все же это не вся я. Я – это еще мои мечты. Это тот мир, который внутри меня. Это то, чего я боялась в детстве. То, чем восхищаюсь сейчас. Что люблю, что ненавижу. Всё это – в большей степени я, чем те дорожки, по которым я ходила и ездила на разных троллейбусах и автомобилях. Для того чтобы узнать вот эту меня, совершенно необязательно знать точное название учебного заведения, где я получала диплом о высшем образовании.

Я тоже не успела еще узнать о нем важного – почему он так и не полетел в космос и с чем была связана его клиническая смерть. Но я узнала что-то другое, что также не облекается в три-четыре формальных фразы официальной биографии.

И я уже решила. Если он еще раз предложит мне переночевать в его доме, я сделаю это с удовольствием. Что бы он не имел при этом в виду. И любой исход я восприму как подарок моей не очень щедрой и не склонной к приятным сюрпризам судьбы.

Глава 22

Нервный голос Герды заставил меня вздрогнуть и очнуться от обычного автомобильного оцепенения, когда едешь прямо, никуда не сворачивая, без светофоров, по практически пустой трассе на очень большой скорости. Я уже минут двадцать вела машину на автопилоте и, чтобы не уснуть, заставляла себя время от времени открывать и закрывать по очереди все окна.

– Лика! – прохрипела Герда так отчаянно, что я сбавила скорость, на всякий случай перестроилась в крайний правый ряд, хотя никого не было видно ни впереди, ни сзади, и ответила ей:

– Да, Герда. Слушаю вас.

– Ничего, что я так поздно?

– Нормально, я не сплю.

– Вчера ты была недоступна. Не знаю даже, почему ты мне внушила такое доверие. Может, я и ошибаюсь, и ты такая же сволочь, как все вокруг…

– Может, и не такая. Говорите, Герда.

– В общем… По телефону мне твой психиатр не очень понравился, но я хочу все же поехать к нему с Лизой. Ты с нами завтра сможешь подъехать?

– Завтра или сегодня? Сейчас пять утра.

– Пять? – удивилась Герда. – Я просто еще не ложилась. Тогда сегодня, конечно. Только мне бы поспать… Я тебя разбудила?

– Нет, я уже за рулем. В котором часу надо быть у Кости?

– В три.