Похожая на человека и удивительная

Мысли мои всё возвращались к маленькой Лизе. Но я физически не могла найти времени к ним поехать. Да и Герда не звонила. Я знала, что на самом деле очень боюсь. Боюсь неожиданной привязанности к маленькой девочке, боюсь, что не смогу помочь, хотя очень хочу. Боюсь, что вспыльчивая и своенравная Герда все повернет как-то по-своему. Столько всего боюсь. Значит, очень хочу вмешаться. Очень хочу снова почувствовать на своей шее маленькие, доверчивые пальчики, погладить тонкие, светлые волосики. Хочу, чтобы эта девочка, рожденная здоровой и нормальной, снова смогла говорить, смеяться, баловаться. Звоню сама?

– Да, Лика. – Голос Герды звучал устало и обыденно. – Что ты хотела? Статья готова? Что-то мне ее пока не переслали.

– Перешлют, Герда. Она пойдет еще только через три номера.

– Фотографии хочу посмотреть, как получились.

– И фотографии вам покажут. Получились отлично.

– Хорошо, спасибо за звонок.

– Герда, подождите! Как Лиза?

– Что? А, спасибо, все нормально.

– Герда, я могу приехать?

– Можешь, конечно. А куда ты хотела приехать?

Да, очевидно, очень меня зацепила эта история, если я иду на такое.

– Хотела приехать к вам. Я обещала Лизе.

– А… Понятно. Лиза уехала с Лилей в Австрию. Я нашла хорошего врача. Извини, тут у меня другой звонок. Жду материалы!

И не боится ведь. Знает, чутьем все видавшей за сорок лет эстрадной акулы знает, что не буду болтать, что не буду писать о чудесах, происходящих в ее семье. Интересно, уехал ли Люсик? Навсегда ли уехал? Интересно, действительно ли Лизу увезли – тем более, с няней за границу? Из разговора я ничего не поняла и не почувствовала. Да и ладно. Ломиться в закрытую дверь не буду.

Глава 29

Уже некоторое время я знала, чего я очень хотела. Я хотела сесть рано утром в машину, очень рано, пока не выехали грузовики с бетоном, пиломатериалами и молочными продуктами, пока спят студенты, сдающие сейчас последние экзамены летней сессии, спят даже водители троллейбусов и дворники. Поехать по едва светлеющим улицам, минуя сонно мигающие желтым светом светофоры, выехать на МКАД, промчаться до нужного мне поворота, и там, никого не обгоняя, не перестраиваясь нервно из ряда в ряд, по пустому, свободному шоссе полететь в маленький город, где неожиданно я недавно на два дня выпала из жизни. Или, наоборот, вошла в какую-то жизнь, идущую параллельно с моей.

В ту жизнь, где я другая.

Где я с бешеной скоростью не перебираю пальцами по клавиатуре по четыре часа в день, сжав губы и запивая третью чашку кофе четвертой, забывая или не успевая пообедать.

Где я чувствую себя не только известной журналисткой, радиоведущей, хорошей подружкой, старшим товарищем Верочки, неудобным, но очень ценным сотрудником в штате нашего популярнейшего журнала, отличным водителем отличной машины, хозяйкой просторной современной квартиры с видом на новый Крылатский мост в стиле резвого техно. Глядя на этот мост, невозможно, например, читать классику или слушать на полном серьезе Шуберта. Нет, все уже не так. Другая жизнь. Человек, наверно, тот же, а жизнь, ее звуки, ее ритмы другие. В воздухе висят красные тонкие тросы, переплетаясь, поддерживая длинный, тоже красный мост. И по мосту денно и нощно мчатся машины. Красные и белые огни, как два живых, нервных потока, две пульсирующие нити, которые нельзя соединить, не убив их этим.

А я хочу смотреть из окна второго этажа двухэтажного дома на белый гладкий ствол старой березы, на то, как слегка раскачиваются ее раскидистые ветки, как будто говоря мне: «Не спеши! Не суетись, Лика! Осталось не так много жить на земле! Гораздо меньше, чем мне. Успей оглядеться на той земле, где ты жила, вряд ли будет другой шанс…»

Я хочу приготовить, никуда не торопясь, завтрак. Себе и кому-то еще. Я хочу проснуться не от электронной мелодии будильника, а оттого, что кто-то уберет мне спутавшуюся прядку волос со лба. Я хочу погулять по лесу с выключенным телефоном. Я вообще хочу не брать его с собой. И главное – я не хочу слышать больше чужих мыслей. Награда это мне или наказание за что-то – не хочу.