Похожая на человека и удивительная

Да, забавно. Лучшего места для подобного разговора, чем светская вечеринка с аккредитованными журналистами из известных изданий, не придумаешь. И хотя Елик в очень малой степени мог бы заинтересовать наших читателей, а значит, и наш журнал, все равно попасть на страницы прессы в качестве неизвестного гостя, устроившего потасовку с беременной любовницей на дне рождения известного певца, он вряд ли захотел бы.

Чтобы Елик в панике не забыл о том, где он находится, я еще щелкнула в разных ракурсах их группу. Растолстевший певец к тому времени уже потихоньку ретировался, зная, что веселого в подобных разговорах мало.

– Да уйди ты отсюда! – попробовал махнуть на меня рукой Елик.

Я покачала головой и с удовольствием сняла рассерженного Елика. Не для журнала, так Верочке пригодится фотография. Мало ли как жизнь потом повернется, сколько фотографий папы останется у нее для малыша… А может, смеяться когда-нибудь будут вместе счастливые родители, вспоминая, как непросто шли к своему счастью.

– Так, давай пойдем отсюда, – наконец нашел самый верный путь Елик и попробовал увести свою жену, до этого молчавшую.

– Нет уж, дорогой, пусть она все скажет, что хотела, – неожиданно подала голос жена.

– Я жду ребенка от Елика! – повторила Верочка, и я вдруг почувствовала, что запас смелости и сил у нее подходит к концу.

Верочка глубоко вздохнула и отступила назад. Вот и все, и весь ее поступок. Теперь плакать и до бесконечности думать, как бы развивались события, если бы не эта случайная встреча.

– Это не мой ребенок, я ее не знаю, я тебе все объясню, дорогая. Просто есть такие девушки, которые находят богатого человека и объявляют ему, что они от него беременны. Это известная шутка. Она думает, что я такой идиот и на это куплюсь. Я ее вижу первый раз в жизни, понимаешь? Что тебе надо? Как тебе не стыдно? Иди туда, где тебе помогли сделать такой живот, ясно?

Елик, конечно, перестарался. Говорил он тихо, со стороны могло бы показаться, что мы четверо обсуждаем что-то серьезное, но вполне мирное. Жена для верности взяла его твердой рукой чуть выше локтя. Правильный психологический жест. Так берут провинившегося ребенка, чтобы не зарывался дальше, чтобы чувствовал, что за то, что уже сделано, спуска ему не дадут и никуда больше не отпустят в ближайшее время. Мне хорошо была видна небольшая грудь жены Елика и ее совсем плоский живот, обтянутый кремовым шелковым платьем. А где же, собственно, ее критический срок беременности, на котором ее нельзя волновать, как Елик объяснял Верочке еще месяца полтора назад?

Верочка же набрала полную грудь воздуха, полные глаза слез, вся покраснела, поднесла руки к медленно открывающемуся рту – видимо, чтобы помешать себе самой зарыдать в голос. Я шагнула к ней и обняла ее.

– Тихо, пожалуйста. Не здесь. Слушай, – обратилась я к Елику, который уже повернулся, чтобы уйти. – Какая же ты свинья, в самом деле! Если ты хочешь отделаться деньгами, прибавь два нуля к той сумме, о которой ты сейчас подумал. Это же твой ребенок, он не должен хлебный мякиш сосать, правда? А жена твоя, кажется, и не беременная? Зачем ты Верочке врал?

Я поймала бешеный взгляд Елика.

– Нормально, нормально! Ты все правильно понял! Твой ребенок должен будет носить твою фамилию и иметь все, что нужно. Это самое малое, что ты можешь сделать для него в этой ситуации.

Мне показалось, что Елик хочет бросить в меня чем-нибудь тяжелым. Например, подносом с коктейльными бокалами, который как раз мимо нес официант в золоченой жилетке. Елик протянул к нему обе руки, а официант очень ловко в одну из рук вставил высокий бокал.

Елик постоял с этим бокалом, потом резко выпил его и поставил куда-то вбок, где ничего не было. В шуме голосов звон разбившегося бокала был слышен очень слабо. Но откуда-то тут же появилась уборщица в красивом темно-синем сарафане, с белым кружевным воротником, и, не поднимая на нас глаз, мгновенно убрала осколки.

– Пойдем, на сегодня достаточно, – я взяла под руку Верочку и отвела ее в противоположный угол. Усадила на высокий стул у барной стойки и пододвинула ей корзиночку с засахаренными орехами. – Ешь.

– Я хочу домой, – сказала Верочка и стала плакать.

– Водички дайте нам с лимоном, – попросила я бармена. – И последите, чтобы девушка не упала со стула. Сиди! Никуда не уходи! Сейчас с очень известным артистом к тебе подойду, поняла? С Вадиком, которого мы вначале видели, хорошо?

Как ни странно, Верочка согласно кивнула и даже слабо улыбнулась.