Похождения авантюриста Квачи Квачантирадзе

— Подготовь все хорошенько. Ложу закажи с занавесочкой, чтоб закрывалась... Привези Елену... А теперь ехай домой и отдохни. Ну и денек выдался! Страсть! Господи, прости и помилуй, и отпусти нам прегрешения наши!..

Квачи было не до отдыха! До вечера надо было много успеть.

Первым делом он погнал свой "Берлье" к Ганусу.

— Поздравляю!.. Мы победили! Проект утвержден! — бросил он пораженному банкиру. — Завтра к двенадцати оплатите наш до­говор. Я весь день во дворце... Едва удалось уйти... Оставили на обед, ни за что не отпустили... Масса новостей... Уйма перемен... Перед ва­ми флигель-адъютант...

Он рассказал о событиях того дня, в том числе многословно по­ведал "величайшую тайну, которую клялся сберечь до могилы" да еще приврал отсебятины. В его рассказе то и дело слышалось:

— Мы назначили... Мы перевели... Мы решили... Россия была на грани гибели, нам с трудом удалось ее спасти... Мы убедили госуда­ря... Вы позволите телефон? Спасибо!

И, словно драчливый баран, набросился на телефон:

— Алло! Бесо, ты? Найди моих маклеров! Живо! Найди, где хо­чешь! Через час буду... Ладно, ладно, об этом после. Дай отбой.

— Алло! Елена, тысяча поцелуев и мои поздравления! Как с чем?.. С тем, что ты теперь у нас фрейлина... Не веришь? А завтра, когда получишь соответствующую бумагу с гербом, тоже не пове­ришь? Да, мы с Гришкой "провернули" это дело!...

— Алло! Квартира Гинца!.. Абрам Моисеевич, это вы? Поздрав­ляю с победой на всех фронтах! Больше покамест ничего не скажу. Через полчаса буду у вас. Соберите инженеров и архитекторов...

Опять обернулся к Ганусу.

— Значит так, дорогой друг! За вами магарыч!.. Целую ручки ва­шей супруге! Очень жалею, что не повидал ее...

Он и к Гинцу ворвался, раздулся от хвастовства.

— Мы с Гришкой сделали!.. Вместе обедали... Сместили... Наг­радили... Храм доверили мне. Беретесь построить?

— Да за что я не возьмусь! Пусть мне финансируют прокладку железной дороги на Луне — возьмусь!

— Вот планы, вот договор, вот письмо государыни-импера­трицы...

— Сверю... Посмотрю... Просчитаю...

— Армии нужно двадцать миллионов пар белья. Вот список и цены. Пять процентов мне — и заказ ваш...

— Не так сразу. Надо просчитать. Ответ завтра утром.

— Значит, до завтра! У меня еще уйма дел... Дома с утра ждут министры и начальники департаментов... Поклон супруге, целую руч­ки... До встречи, мой дорогой друг!

На лестнице, как обычно, толпился разношерстный люд.

— Гоните всех прочь! И больше эту мелюзгу не впускать! Не до них нам теперь! Мне поручено дело такого масштаба, что ихних гро­шей и считать не стану... Бесо, зови биржевых маклеров!..

— Седрак! Отбери из очереди тех, кто почище и давай сюда, ос­тальных — в шею!.. Чипи, беги на вокзал, встреть Силибистро и Пу­пи, устрой на квартиру. Без моего разрешения чтоб сюда не заявля­лись. Присмотри за ними, будь за хозяина... Габо! Отвезешь эту за­писку в оперу, примадонне Волжиной. Если пожелает, привезешь ее в "Аркадию"...

Опять ринулся к телефону.

— Алло! "Аркадия"? Говорит князь Квачантирадзе... Зарезер­вируйте для меня первую или вторую ложу, украсьте цветами, да по­нарядней... И чтобы все было готово.

— Алло! Танечка? Тысяча поцелуев!.. Надеюсь, ты здорова? Хо­чешь посмотреть место грехопадения? Вертеп. Блудилище... Учитель тоже будет там. Не робей, потом сама пожалеешь... Если хочешь, можешь надеть маску... Что? Боишься? Говорю тебе, ничего страшно­го. Я так проведу вас в ложу, что сам черт не заметит. Будет Елена и певица Волжина, словом, все свои... Значит, согласна? Тогда быстрей одевайся, мы за тобой заедем.

Сказ о "паспорте" Григория и побивании блудницы

Два часа ночи.

Пиршество в разгаре.

Огромный зал горит и сияет.

Хрустальные люстры из множества гирлянд играют тысячами граней, слепя, как бесчисленные алмазы.

Нежно позвякивает севрский фарфор.

Замороженное в серебряных ведерках и бережно запеленатое шампанское брызжет золотыми искрами в граненых кубках.

Шипит и пенится льющийся из узкогорлого, пузатого кувшина янтарно-медовый кюрасо-шипр.

Мускаты, марсала и бенедиктин, бордо и бургундское перелива­ются и играют всеми оттенками багрянца и золота.

В бокалах баккара голубым пламенем полыхает шартрез.

Золотятся груды экзотических плодов: ананасы и апельсины, ман­дарины и пампельмусы.

Тают во рту французские груши — сенжермен и дюшес.

На белизне скатертей щедро рассыпаны матово-румяные перси­ки, дымчато-синие сливы, изумрудный, янтарный и лиловый вино­град. Вперемешку с ними — редчайшие розы, гортензии и орхидеи.

Пунцово распластались омары и крабы.

Поджаренная дичь выпятила розовые грудки и бесстыже задра­ла аппетитные окорочка.

Вокруг полуобнаженные плечи и спины, груди и руки, и обтяну­тые паутиной чулок точеные длинные ноги.

Живописно и пестро перемешиваются парча и атлас, бархат и гипюр.