Похождения авантюриста Квачи Квачантирадзе

В тот самый день, когда министр вдвое сократил заявку, Квачи узнал, что и генерал-губернаторство лопнуло.

— Ла-адно! — пригрозил оскорбленный в лучших чувствах защит­ник революции.— Я вам это припомню!..

И вечером отправился на собрание, твердя про себя: "Падающего подтолкни! Обреченного — задуши! Доброе дело зачтется..."

Подоспел июль. Нарождающийся младенец буйствовал в материн­ской утробе. Воздух был перенасыщен грозой. Небо обложили свин­цовые тучи, набухшие потопам. Россия погрузилась во мглу. То тут, то там погромыхивало и молнии стегали небо.

Когда гремело на улицах Петербурга, Квачи с дружиною скры­вался в укромном доме: гадали в чет-и-нечет, кто победит — мамзель Керенский или большевики.

Чипи Чипунтирадзе, как всегда, паниковал:

— Пропали, братцы! Надо спасаться! Пока не поздно, берем вле­во! Нет, нет. Я ошибся — надо вправо! Вправо!..

— Не горячись, Чипи! — успокаивал Квачи.— Мы в любом случае выиграем. Одной ногой я в левом лагере, другой — в правом. Много времени не надо — стереть с рожи белую краску и наляпать красную. Вот и все!

Вечером появился Бесо Шикия и объявил:

— Керенский победил!

— Что я говорил!—воскликнул Квачи и встал:—Что ж, товари­щи! Задача и цели вам известны. Каждый знает свое место!

Дружина разделилась на три группы и тремя разными путями дви­нулась к Зимнему дворцу.

— Граждане! — кричали они и сгоняли прохожих с тротуаров на мостовую.— Граждане! Поддержим Временное правительство! Присединяйтесь к нам! Исполним свой гражданский долг!

Люди присоединялись к громогласным группам и вливались в об­щий поток. Ручьи слились с ручьями, реки — с реками, и вокруг Зим­него дворца разлилось людское море. Посреди бушующего моря ост­ровком возвышался Квачи Квачантирадзе, реяло знамя его общества, и гремел голос:

— Граждане! Отныне вы можете спать спокойно! Ваш сон бди­тельно охраняют Общество защиты Революции и Независимая социа­листическая партия, нынче защитившая вас от красных бандитов в принявшая на себя грозящую всем опасность. Граждане! Наше обще­ство и партия и впредь готовы пролить кровь на жертвеннике революции! Надеемся, вы проявите заботу о своих заступниках и в меру сил поможете нам. Граждане! — закончил Квачи свою огненную речь: — Мы заранее благодарим вас за пожертвования, которые будут приниматься ежедневно в Таврическом дворце.

Сподвижники подхватили Квачи на руки и площадь оглушило громоподобное "ура".

Через десять минут запыхавшийся Квачи был во дворце; пере­прыгивая через ступени, взбежал по лестнице, ворвался в кабинет министров и крикнул:

— Поздравляю с победой! Ура-а-а!

Присутствующие встретили его возгласами восторга. Председатель произнес спич, в котором назвал Квачи одним из спасителей револю­ции, а все остальные, сияя улыбками, благодарили его.

Сказ о покраснении товарищества и подготовке Октября

— Товарищи! — наставлял Квачи своих дружков в преддверии октябрьских перемен.— Политика сильно смахивает на корову: одни ее пасут, тогда как другие доят и уплетают смегану и масло. Умный человек не станет в поте лица гоняться за коровой. Пусть дурачье бе­гает за ней и косит для нее. Мы же будем доить и уплетать масло. Доить корову вовсе не трудно: надо ее приласкать и похлопать по крупу. Вот и вся политика. Не важно, какого цвета корова — белая, красная или черная. Обращайтесь со всеми одинаково: не сердите, иначе лягнет и не подпустит к вымени. Если другие станут бить коро­ву палкой, отойдите в сторону, переждите и останетесь в выигрыше...

В канун октября Квачи приказал Седраку обратить в золото все имущество товарищества, что и было сделано в считанные дни. Тогда же он навестил Елену, и у нее лицом к лицу столкнулся с Павловым.

— А-а, Наполеон Аполлоныч! Мое почтение!

Изумленный Квачи с ног до головы оглядел человека, чуть было не погубившего его, и непроизвольно протянул ему руку.

— Кто вас выпустил из тюрьмы?

— Революция, мой друг, революция!.. Вот, видите, я в партикуляр­ном платье, но работаю все там же да с повышением.

— Разве февральская революция сменила только форму старого режима? — спросил Квачи.

— Мне в высшей степени начихать и на февраль, и на март, на то, что было и что будет. По моему глубокому убежению, нас может спасти только Вильгельм. Только его унтер-офицерство способно при­нести нам мир, хлеб и порядок! — изрек Павлов.

— Порядок, хлеб и рабство,— поправил Квачи.

— Пожалуй, порядок, хлеб и рабство у Вильгельма лучше ны­нешнего голода и беззакония! — вмешалась Елена.

— А если Вильгельм не придет? — спросил Квачи.

— В таком случае уж лучше большевики,— ответила Елена. И Павлов кивком головы поддержал ее.

— Да, кстати, вы не знаете, где теперь Одельсоны? — спросил Квачи у Павлова.

— Из-за вашего побега их казнь отложили, это и спасло им жизнь — в тот день в России произошел переворот.

— Я вижу, что от переворота вы тоже не очень пострадали,— поддел Павлова Квачи.