Похождения авантюриста Квачи Квачантирадзе

"В октябре"? — "В Петербурге, бок о бок с красными".

"В какой партии состоите?" — "Ни в какой".

"Какой партии сочувствуете?" — "Исключительно и всем серд­цем — коммунистам!"..

Заполняет Квачи верноподданнические анкеты, пишет всепреданнейшие заявления, но результат всюду один: "Снять!..", "Осво­бодить!..", "Сократить!..".

Что происходит, люди добрые? Что вы привязались к бедному Квачантирадзе? Гоните, как шелудивого пса? Вы хоть назовите при­чину? Чем не угодил?

Квачи — князь? — Ложь!

Дворянин? — Враки! Да кто это выдумал, кто слыхал про таких дворян — Квачантирадзе! Крестьяне они. Мужичье от сохи!

А грамота пройдохи Ашордия?..

Да Господь с вами, тогда ему и пяти лет не было!..

А как насчет княжеского титула, дарованного царем?

И это брехня. В России каждого грузина дразнят "князем", вот и к Квачи пристало — князь и князь...

А камер-юнкерство? А дружба с Распутиным?..

Ненасытные! Неужели Квачи не искупил этот грех! Или он ма­ло сделал для Революции?..

Документы! Свидетели!..Хорошо. Квачи предъявит мешок документов и докажет, что он...

Стоп, Квачи, стоп! Не связывайся с документами, не надо. Вдруг за пятью фактами вылезет шестой? Их пустишь в комнаты, а они в чулан, в подпол сунутся и тогда... Если покамест тебя слегка разобла­чили, то потом разденут догола, и махонькой родинки не утаишь. Оставь прошлое, не лезь своей волей в петлю — так сдавит горло, что не помогут ни все твои качества, ни все твое квачество.

В таком случае и вы оставьте Квачи в покое. Не нужна ему ни ваша служба, ни слава революционера. Квачи больше нет! Не су­ществует! Изорвите его анкеты и заявления! Бросьте в камин! Вот так! Спасибо! Большое спасибо! И счастливо оставаться!..

Здравствуй, госпожа Нэп! Да будет благословен твой приход! Честь и слава твоему создателю! Наконец-то мрак слегка поредел! Пожалуйте, госпожа Нэп! Отоприте магазины! Сорвите ставни в лавчонках! Гуляйте с утра до вечера, кутите с вечера до утра! Кру­тите рулетку! Играйте! Покупайте!.. Продавайте!.. Живите и дайте жить другим!

Квачи Квачантирадзе, поздравляем тебя с воскрешением из мертвых! Вернулись былые времена. Сорваны путы. Теперь раззу­дись и пройдись со свойственной тебе удалью! Покажи бедолагам свои приемы и зубы, свои железные мышцы! Ну же! Смелее!

И Квачи орудует так, что аж пыль столбом и дым коромыслом. Ожил "Сибунион", опять открылись его отделения.

— Павлов, перебирайся в Баку и закупай нефть, шерсть, икру и шелк! Силибистро, переходи в комнату к Павлову и глаз не своди с моего клада, к которому, слава Всевышнему, опять стало прибав­ляться. Бесо, смотайся в Батуми, там теперь золотое дно...

— Джалил! Дорогой мой Джалил! Как я рад, что ты вернулся! Дай тебя обнять...

— Квачи-ага, сипасиба, Аллах, чито тибе вижу!

— Где ты был, Джалил?

— Там бил... мало-мало деньги сиделал.

— Где это — там?

— Ниминожко Стамбуль смотрел, ниминожко Трабзон гулял.

— Хочешь ко мне в компаньены?

— Джалил твой кунак.

У Квачи в сутках сто часов и столько же дел; он живет так, словно год уплотнен в день, а день — в минуту.

Квачи не уснет, не перекинувшись в картишки, не поужинав сытно, не запив ужин ликером и не намяв нежных ребрышек какой-нибудь красотке.

Ежедневно Квачи получает с десяток телеграмм: "Доллар пада­ет". "Стерлинг дорожает". "Табак в цене". "Спрос на сахар рас­тет".

В конторе "Сибунион" весь день хлопают двери. Утром касса переполнена; через час в ней нет ни доллара, ни даже миллиарда рублей. Погодя контора до потолка забита мешками с бонами. Бо­ны считают пачками, затем на арбе везут в банк и обменивают на махонький чек.

Что делает Квачи? Ничего и все. Продает и покупает иностран­ную валюту, бакинские акции, нефтяные месторождения, государст­венные бумаги, погашенные облигации, разнообразнейшую экономи­ческую информацию и ордера "Внешторга" на вывоз и ввоз всевоз­можных товаров. Он закладывает дома без ведома хозяев, случается, продает даже "воздух", а порой берет на себя обязательства, испол­нить которые так же невозможно, как перевернуть Казбек. Ему бы только получить задаток и пустить в оборот! Остальное образуется само собой. Больше всего Квачи любит тресты и кооперативы, ибо там есть все — и деньги, и товар, и неопытное начальство. Доверяют ли ему клиенты? Что за вопрос? Кому же доверять, если не Ква­чи?! У него великолепный особняк, который рано или поздно вернет­ся к нему; уютная дача в Сухуми, плантации под Батуми, залежи товаров на складах и самое главное — слово благородного человека! Да — честное слово Квачи, которому он ни разу не изменил.

Но однажды где-то что-то переменилось: к Квачиной конторе подкатили автомобили, обыскали сотрудников и нашли припрятан­ную валюту. Валюту забрали и объявили Квачи:

— Вы занимаетесь спекуляцией,

— Я занимаюсь торговлей. У меня есть право на частную тор­говлю.

— То, чем вы занимаетесь, не торговля, а спекуляция.

— Нет, это торговля.

— А вам говорят — спекуляция!

Попотели и взмокли в поисках границы между торговлей и спе­куляцией. Наконец сказали:

— Ладно, ступайте, но если попадетесь еще раз...

— А мои деньги?

— Скажите спасибо, что не отправляем вас в Метехи.