Похождения бравого солдата Швейка

     Но эта литература вопреки всем неблагоприятным условиям все же развивалась, делала свое дело, отражала подлинную жизнь народа. А жизнь шла своим руслом. Крестьяне враждебно или с полным равнодушием относились к буржуазным партиям. Они ненавидели австро-немецких жандармов, но не меньше и чешских помещиков. Рабочий класс, ряды которого непрерывно пополнялись растущей индустрией и обезземеливанием крестьянской бедноты, не испытывал никаких патриотических чувств к австро-венгерскому «отечеству» и с одинаковой настойчивостью проводил забастовки против австро-немецких и против чешских заводчиков. С рабочих окраин Праги и других городов, с окружающих полей врывались в отравленную атмосферу Праги свежие порывы политического ветра. Росло число тех, кого не удовлетворяли ни программа, ни политика существующих партий с их признанием австро-венгерской государственности как непременной предпосылки реформ. Были люди, которые уже совершенно ясно различали подземные толчки, угрожавшие самому существованию Австро-Венгрии, этому гигантскому осколку феодализма посреди буржуазной Европы. Об этом уже шли разговоры в пражских кофейнях, в редакциях пражских газет. Августейший монарх со своими пушистыми бакенбардами образца середины XIX века смотрел со стен трактиров на завсегдатаев, которые втихомолку, но все же явственно отпускали не всегда приличные шуточки на его счет.

     В эту накаленную атмосферу предвоенных лет попал юный Ярослав Гашек, когда окончил коммерческое училище. Он родился в мелкобуржуазной, интеллигентской семье. Отец, педагог, вынужден был переменить свою малооплачиваемую и неблагодарную службу на более приличное положение банковского чиновника. Он умер, когда будущему писателю было всего тринадцать лет. Сначала Гашек учился в гимназии, но не окончил ее затем поступил в коммерческое училище.

     Гимназия оставила заметный след в жизни Гашека. Конечно, Франц-Иосиф и тут украшал стены. Конечно, и тут внушала принудительная любовь к австрийскому «отечеству» и насаждалась политическая добродетель смирения, покорности и молчаливого признания превосходства немецкой нации. Но эти реакционные уроки не шли впрок. Молодежь со школьной скамьи воспринимала и другие уроки.

     Одним из преподавателей в гимназии, в которой учился Гашек, был выдающийся чешский писатель и драматург Алоиз Ирасек, активный борец за реализм в литературе, за демократизм, горячий поклонник русской передовой литературы, знавший русский язык. Характерно, что этот старый и широко известный писатель, которым по праву гордится чешская литература, вынужден был зарабатывать на пропитание учительством.

     Романы Ирасека - из них многие известны русскому читателю - были широкими художественно-историческими полотнами, на которых изображены в ярких картинах, в замечательных фигурах события и люди того времени, когда чешский народ был свободен, когда он вел революционную борьбу за свободу. Произведения Ирасека воспитывали любовь к своему народу, формировали в молодежи национальное чувство, но не узкий национализм, потому что в романах борьба за национальную свободу не заслоняла, не оттесняла на второй план борьбу за социальное освобождение. В этих романах била живая социальная, народолюбивая струя. Они были и политически актуальны, потому что будили симпатии к угнетенному трудящемуся люду.

     По окончании коммерческого училища Гашек стал банковским служащим, но коммерческая карьера ему не удалась. Его неудержимо тянуло к литературе, притом к демократической. Его глубоко интересовала, в частности, русская литература.

     Как только Гашек окунулся в литературную и журналистскую жизнь Праги, определилась основная черта его творчества - сатира. Юмористические фельетоны, маленькие новеллы стали его излюбленным жанром. Многие из них возникали под впечатлением его странствий. Но он очень хорошо знал быт пражского мещанства, который давал большой материал для острых миниатюр.

     Гашек примкнул к левому крылу чешской литературы. Его художественные позиции были ясны. Он не принимал декадентства и всецело тяготел к реализму. Но его политические позиции не были столь же отчетливы. Буржуазно-демократические и правосоциалистические партии его не удовлетворяли. Он был республиканцем, заклятым врагом Габсбургов, революционером по духу, социалистом по симпатиям. Умеренность и аккуратность чешской буржуазной интеллигенции раздражали его. Это были черты пражского мещанства. Габсбургов и немецкую бюрократию ненавидели, над ними издевались, но за оппозиционностью и радикальной фразеологией было обывательское благодушие.

     Гашек искал своего пути и не находил. Он менял газеты и партийные кружки. Недовольство социал-демократической партией толкало в сторону анархизма. Это были искания мятущегося интеллигента, который глубже, чем другие, чувствовал приближение революции, но не мог своими силами выбиться из мещанской рутины, облепившей жизнь Праги.