Похождения Гекльберри Финна (пер.Энгельгардт)

У вас самих не было ни малейшей потребности идти сюда. Средний заурядный человек не любит тревоги и опасности, а потому и вы сами по себе пред почитаете держаться от них поодаль, но если даже полумужчина, вроде Бэка Гаркнеса, крикнет: «Рас правьтесь с ним судом Линча!» — вас сейчас же охватывает опасение от него отстать; вы боитесь выказать себя в истинном вашем свете, то есть трусами, а потому принимаетесь кричать, цепляетесь за фалды полумужчины, давшего вам толчок, и с буйными воплями бросаетесь вперед, хвастаясь подвигами, которые будто бы собираетесь совершить. Толпа — это самая жалкая вещь в мире; это на самом деле то же, что и армия: армия совершенно такая же толпа; солдаты идут в бой не с прирожденным своим мужеством, а с храбростью, которую черпают из своей численности и от своих офицеров. Что касается толпы, во главе которой нет настоящего человека, то ее надо признать хуже, чем жалкою. Вам, друзья мои, остается теперь только поджать хвосты, вернуться домой и укрыться в какие-нибудь норы. Если дело дойдет до расправы судом Линча, можно его устроить, по обыкновению южан, ночью! Мстители явятся в масках и прихватят с собой настоящего мужчину!.. Ну, а теперь убирайтесь и уведите с собой вашего получеловека!

После этого полковник взял ружье на изготовку и взвел курки.

Толпа внезапно отхлынула, а затем рассыпалась и разошлась по сторонам; Бэк Гаркнес со смущенным видом улепетывал следом за нею. Я мог бы остаться, если бы мне захотелось, но у меня такого желания не было.

Добравшись до цирка, я принялся бродить вдоль задней стороны палатки до тех пор, пока пристав ленный к нему сторож не прошел мимо, а затем, слегка раздвинув полы, юркнул в палатку. При мне имелись, кроме золотой монеты в двадцать долларов, еще кое-какие деньги, но я решил лучше их приберечь, зная, что на чужбине деньги могут, пожалуй, пригодиться на что-нибудь более серьезное. Благо разумная бережливость вообще предпочтительнее мотовства! Я не прочь уплатить при случае деньги за билет в цирк, если нельзя устроиться как-нибудь иначе, но тратить деньги зря считаю совершенно излишним.

Цирк был и в самом деле прекрасный; я в жизни своей еще не видел такого великолепного зрелища: артисты выезжали на арену попарно: джентльмен рядом с леди. Мужчины были в рубашках и панталонах, на босую ногу и без стремян. Они ловко и непринужденно сидели в седлах; дамы же отличались не обыкновенной белизной и ярким румянцем; все они казались красавицами и были разодеты, как настоящие королевы — платья их, сплошь усыпанные бриллиантами, должны были стоить многие миллионы долларов. Всех таких парочек выехало до двадцати. Я в жизни своей никогда не видал ничего более прелестного и очаровательного. Одна парочка за другой вспрыгивала в свои седла и принималась стоя грациозно мчаться галопом вокруг арены; артисты казались при этом такими рослыми, ловкими и стройными, а головы их равномерно колыхались вверх и вниз, чуть не прикасаясь к самой крыше шатра; розовые платьица артисток, в свою очередь, нежно и изящно колыхались вокруг бедер, придавая им вид очаровательнейших зонтиков.

Все более ускоряя аллюр, они мчались вокруг арены и принялись танцевать в седлах, поднимая попеременно то одну, то другую ногу; лошади неслись в карьер, все более наклоняясь к середине. Режиссер ходил все время вокруг среднего столба, пощелкивая бичом и покрикивая: «Гоп! Гоп!» — а клоуны позади него отпускали самые забавные шутки. Под конец все побросали поводья; артистки, словно сговорившись, подбоченились, артисты же сложили на груди руки, а лошади понеслись после того еще быстрее и мчались словно бешеные. Затем все они, одна за другой, начали прыгать сквозь обруч; тогда артистки и артисты оборачивались к публике, отвешивая ей грациозный по клон, и уезжали за кулисы. Все зрители в восторге хлопали в ладоши и кричали: «Браво!»