Похождения комиссара Фухе

— Нет! — закричал комиссар. — Не бывать этому! — Он вскочил на ноги, растолкал посетителей и прыгнул на подоконник. И тут Конг нажал на спуск…

Фухе в ужасе заверещал, проснулся и упал с кровати, сломав руку.

Светало.

Март 1986

* * *

Борис Успенский НЕЧИСТОЕ ДЕЛО (Из записок доктора философии Джузеппе Скелеторе)

1

Свое восьмидесятилетие экс-комиссар поголовной полиции Великой, хотя и Нейтральной державы Фердинанд Фухе встретил на своем рабочем месте — в швейцарской главного управления. Эта работа давала неплохой довесок к скудной пенсии, позволяла ощущать радость человеческого общения, быть в гуще событий, а не уныло смотреть на стены своего скромного холостяцкого жилища.

В один из таких прекрасных вечеров зашел Фухе по своему обыкновению в бар «Крот» выпить кружечку отменного готтского пива — и не только за этим.

Сегодня утром он обнаружил в своем почтовом ящике конверт с солидной восковой печатью, внутри которого лежало отпечатанное на дорогой тисненой бумаге письмо следующего содержания:

«Президент частной сыскной фирмы «Аргус» просит Фердинанда Фухе пожаловать в 20.00 по среднееврейскому времени в бар «Крот» для деловой встречи.

Ваш друг и ученик Олаф Левеншельд.»

Прекрасное пиво дало новый прилив сил, и Фухе закурил «Синюю птицу». Боже, какие в былые времена закатывали они здесь кутежи и попойки вместе с Конгом и Алексом, сколько спиртного вливалось тут в их глотки! Но, увы, все течет, все меняется… Аксель Конг сильно постарел, но все еще был крепким ветераном контрразведки и служил вышибалой в публичном доме «Пеликан». О Габриэле Алексе Фухе уже лет восемь не имел никаких сведений, но ходили слухи, что он удалился в монастырь близ Ромы и теперь замаливает грехи своей молодости.

Выпив вторую кружку пива, Фухе углубился в вечерний выпуск местной газеты.

— Привет, шеф! Я рад видеть вас в добром здравии! — воскликнул кто-то над самым ухом экс-комиссара.

Фухе поднял глаза и увидел перед собой поджарого мужчину лет сорока, со стальными бицепсами. В нем с трудом можно было узнать некогда доверчивого юного шведа Левеншельда. По щеке старика прокатилась слеза, и он обнял Олафа.

— Здравствуй, сынок, спасибо, что вспомнил о моем существовании.

— Что вы, господин комиссар…

— Я уже десять лет, как не комиссар…

— Неважно! Для меня вы всегда останетесь великим комиссаром Фухе, гордостью поголовной полиции!

— Ну-ну, будет льстить. Лучше скажи, что это за послание?

— Письмо как письмо. Моя секретарша вчера вечером отпечатала и отослала.

— Зачем тебе понадобился такой старик, как я?

— Я, как владелец фирмы, предлагаю вам должность главного криминалиста «Аргуса» с окладом в двести тысяч долларов в год.

— Заманчиво, малыш, но тогда мне придется оставить должность швейцара в управлении поголовной полиции.

— Разумеется. Если двухсот мало, могу дать триста тысяч в год плюс премиальные.

— Ты меня неправильно понял, малыш. Зачем мне деньги? Есть нечто более ценное — радость общения — ее не купишь ни за какие миллионы. В полиции меня все знают, уважают старика…

— Но как же так: вы, знаменитость — и работаете швейцаром?!

— Был когда-то знаменитостью. Теперь я уже не тот Фухе, который учил тебя уму-разуму…

— Ваше пресс-папье вместе с гантелей господина Конга вошло во все учебники криминалистики!

— Не уговаривай меня, Олаф, ведь я буду только обузой в твоей фирме.

— И все же, если вы передумаете — позвоните мне, — и Левеншельд протянул Фухе свою визитную карточку.

Они еще поговорили о всякой всячине, и около полуночи Левеншельд отвез своего духовного отца домой, в заставленную пивными бутылками квартиру.

2

Утром следующего дня здание управления поголовной полиции гудело, как растревоженное осиное гнездо. Очередной новый начальник начал переустройство работы полиции в связи с выдвинутой правительством концепцией ускорения обновления политической жизни общества. Канули в Лету старые добрые времена де Била, Конга, Фухе, когда начальник мог запросто выпить с подчиненными (за их счет, разумеется) ведерко коньяка и, поигрывая гантелей или гранатометом, вести душеспасительные беседы о смысле жизни.

Теперь все ударились в повальную компьютеризацию и демократизацию, а воспитание подчиненных проводилось при помощи ручного аннигилятора, который просто распылял провинившегося на атомы.

Фухе стоял возле парадного входа и дымил очередной сигаретой.

Не те времена настали… Вот раньше, бывало, заходишь в кабинет начальника, а там все в крови, потолок забрызган остатками мозгов; и сразу чувствуется, что такой начальник заслуживает уважения и сыновней любви. Эти картины вставали в воображении Фухе настолько живо, что старый ветеран невольно протер глаза — и тут же вытянулся во фрунт перед входившим в управление новым шефом полиции господином Пулоном.

— Э-э… братец, как тебя там?

— Фухе, осмелюсь доложить!

— Да-да, Фухе. Зайдите ко мне сегодня — нам надо побеседовать. И оденьтесь поприличнее, во все чистое.

— Слушаюсь, господин Пулон!

Начальник проследовал к себе.