Похождения одного матроса

Анна Васильевна с тревогой спрашивала, здоров ли он, и старик, чтобы отделаться, сваливал свое дурное расположение на ревматизм. Чуткая Нита догадывалась, что поведение Сережи причиняет страдания отцу, чаще ласкалась к старику, заглядывая к нему в кабинет, и чаще предлагала почитать вслух.

И старик нежно целовал ее и говорил:

– Спасибо, спасибо, Ниточка, не надо... Ревматизм, подлец, дает себя знать... Я полежу... А ты иди к матери. .

Однажды он возвратился домой совсем убитый. Он только что вернулся из одного ресторана на Васильевском острове, куда ходил читать английские газеты и выпить чашку кофе, и там слышал разговор нескольких молодых моряков об его сыне. Они его не бранили – о нет! – напротив, с одобрениями и завистью говорили, что он «ловкий ревизор», тысяч десять привез из плавания, кроме вещей. . Молодец Волынцев! Не зевал!

Точно оплеванный вышел адмирал из ресторана, дошел домой и заперся в кабинете.

«Не может быть... На Сережу клевещут!» – все еще не хотел верить честнейший старик и решил, что надо поговорить с сыном.

Он опровергнет все эти мерзости!. О, наверное!

И надежда сменялась отчаянием, отчаяние надеждой.

Безграничная любовь к Сереже ожесточенно боролась против очевидности.

Но более терпеть он не мог. Надо же, наконец, узнать правду и не подозревать напрасно сына.

И, однако, страх охватывал этого неустрашимого моряка, видавшего на своем веку немало опасностей, при мысли о подобном объяснении с сыном.

Думал ли он, что ему придется иметь такие объяснения?!

В этот день Сережа обедал дома. Веселый и довольный, он, между прочим, сообщил, что командир «Витязя» назначается командиром броненосца «Победный» и что он зовет его к себе ревизором.

– И ты согласился? – с какою-то тревогой в голосе спросил старик.

– Разумеется, папа! – ответил Сережа. – Через год

«Победный» идет на два года в Средиземное море! – прибавил он.

«И, значит, доходы будут большие», – невольно пронеслось в голове старика.

Когда окончился обед, адмирал как-то смущенно проговорил:

– А ты зайди-ка ко мне в кабинет, Сережа. . Хочу тебе показать чертежи нового английского крейсера. . интересные. . Прелестный будет крейсер. .

Нита испуганно взглянула на отца и, заметив его смущение, поняла, что не о чертежах будет речь. И ей стало страшно за отца.

IV

– Присядь, Сережа. . Видишь ли. . Уж ты извини, голубчик. . Никаких чертежей нет. . Я так, чтобы, понимаешь ли... мать и сестра. . Зачем им знать?.. А мне нужно с тобой поговорить. . ты сам поймешь, что очень нужно, и извинишь отца, что он. . в некотором роде...

Адмирал конфузился и говорил бессвязно, видимо не решаясь объяснить сущности дела.

Сережа, напротив, был спокоен и, взглянув ясными, несколько удивленными глазами на отца, сказал:

– Ты, папа, говори прямо... не стесняйся. . О чем ты хочешь говорить со мной?

Этот самоуверенный вид и спокойный тон обрадовали старика, и он продолжал:

– Я, конечно, так и думал, что все это подлая ложь. . Но меня все-таки, знаешь ли, мучило... Как смеют про тебя говорить. .

– Что же про меня говорят, папа?

– Что будто ты был ловким ревизором и привез из плавания десять тысяч. .

И адмирал даже рассмеялся.

По красивому, румяному лицу молодого лейтенанта разлилась краска. Но глаза его так же ясно и решительно смотрели на отца, когда он проговорил:

– Это верно, папа. Тысяч восемь я привез!

Адмирал, казалось, не верил своим ушам. Так просто и спокойно проговорил эти слова сын.

– Потому, что был ревизором? – наконец спросил старик упавшим голосом.

– Да, папа. Я делал то, что делают почти все, и должен тебе сказать, что не вижу в этом никакой подлости. . Напрасно ты так близко принимаешь это к сердцу, папа. Не возьми я своей части, все пошло бы одному капитану. . С

какой стати!. И ведь эти восемь тысяч, которые мне достались, собственно говоря, ни от кого не отняты. . Никаких злоупотреблений мы не делали ни с углем, ни с провизией... Все покупали по справочным ценам, которые давали нам консулы... Но эти обычные скидки десяти процентов со счетов, которые практикуются везде, что с ними делать?..

Записывать их на приход по книгам нельзя... Оставлять их поставщикам, что ли? Это было бы совсем глупо... Ну, они и делятся между капитаном и ревизором.. И никто не видит в этом ничего предосудительного. .

– Но ведь это... воровство!.. Ведь эти скидки должны поступать в казну... Или вы с капитаном этого не понимаете?. О господи, какие вы непонятливые!. И ты, сын человека, который в жизни никогда не пользовался никакими скидками, ты тоже не находишь ничего предосудительного?.

– Ты, папа, извини, слишком большой идеалист и требуешь от людей какого-то геройства, и притом ни к чему не нужного. А я смотрю на жизнь несколько иначе. . Я не...

– Вижу... Довольно.. Мы друг друга не понимаем, –

перебил старик, и голос его звучал невыразимою грустью.