Похождения одного матроса

– Напрасно. Это скверная гостиница. Там вас могут обчистить. Перебирайтесь сюда и будьте моим гостем. Не отказывайтесь и не благодарите. Мне хочется быть полезным вам, Чайк!

С этими словами капитан Блэк позвонил и, когда вошел слуга, приказал ему приготовить номер в этом же коридоре для Чайкина и немедленно послать в «Матроса» за вещами джентльмена.

– Напишите на моей карточке свою фамилию. И приложите доллар за уплату за номер. Вот так. Ну, теперь все в порядке. Садитесь, Чайк, и выпейте шерри-коблера… Он не крепок.

И Блэк налил из графина в стакан питье, полное мелкого льда, и, подавая соломинку, проговорил:

– Опустите ее в стакан и тяните. Очень вкусно.

Чайкин покорно исполнил приказание капитана и нашел, что это питье действительно вкусно. А за что с ним так ласков этот странный человек, он этого решительно не понимал.

– Так подумайте, Чайк, о предложении Гаука. А рекомендательные письма вам готовы. Вот они!

Блэк вынул из бумажника два письма и подал их Чайкину.

– Вас охотно возьмут на ферму. Вы – добросовестный работник, Чайк. Я это видел. И боцман были бы недурной, если только экипаж на бриге будет не такой, какой был при мне. Гауку таких и не нужно. Он не будет возить рискованного груза…

– Я в боцмана не пойду, капитан! – решительно заявил

Чайкин.

– Почему?

– Не по мне. Надо быть строгим с людьми. А я не умею.

Жалко людей…

Блэк удивленно посмотрел на Чайкина.

– Вы говорите: жалко… А вас самих разве жалели?

– Может быть, от этого и жалко! – промолвил Чайкин.

– Чудак вы, Чайк, большой. Редкий экземпляр человеческой породы. Еще стакан шерри-коблера?

– Благодарю. Довольно.

– И, пожалуй, вы правы, что в боцмана не идете… Поезжайте лучше во Фриски и поступайте на ферму. Осмотритесь и, конечно, свою ферму заведете. Хотели бы?

– Чего лучше?

И лицо Чайкина просияло. Недавний мужик, еще чувствовавший над собою власть земли, сказался в нем и на чужбине.

Блэк видел это радостное сияние. Оно, казалось, производило на него успокаивающее впечатление.

– Ну, хорошо. Положим, Чайк, вы купили земли и построили дом. А потом что?

– Чего ж еще мне, капитан?

– И у вас нет других, больших желаний, Чайк? – удивленно и с видимым любопытством ожидая ответа, допрашивал Блэк, потягивая через соломинку шерри-коблер.

– Мало ли чего человек хочет, капитан.

– Например? Чего бы вы еще хотели, Чайк?

– Мать выписать бы из России, если уж самому нельзя на родину. Только едва ли мать поедет.

– Отчего?

– Побоится. Далеко очень.

– А больше у вас нет желаний?.

– Прожить хорошо.

– Что вы называете: хорошо?

– По совести. Людей не обижать, злого не делать.

– И только?. А разбогатеть разве не хотите?

– Я и так богат, – добродушно промолвил матрос. – И

никогда не забуду как вы наградили меня, капитан! – с чувством прибавил Чайкин.

– Я говорю: разбогатеть по-настоящему, иметь много-много денег.

– Бог с ними, с деньгами. Что с ними делать? Я в бедности вырос и никогда не думал о богатстве.

– Я первого встречаю, как вы, Чайк. Счастливый и хороший вы человек! – с необыкновенною задушевностью проговорил капитан Блэк и примолк.

А Чайкин смотрел на бледное, мрачное лицо капитана и про себя пожалел его и подумал:

«Верно, совесть оказала себя!»

И в голове Чайкина невольно пронеслись воспоминания и о жестокости капитана в плавании, и об убийстве

Чезаре, и о приказании выбросить за борт живого негра

Сама, и о ненависти экипажа «Диноры», и вообще о дурной жизни Блэка, про которую, бывало, на вахтах рассказывал приятель Чайкина – Долговязый.

Наш простодушный матрос чувствовал скорее, чем понимал, что этот человек страшен именно потому, что ничего не боится, не зная удержу своей воле, но что в нем вместе с дурным и злым есть хорошее и доброе, которое теперь заговорило в нем и доводит его до «отчаянности», как про себя определил Чайкин мрачное настроение капитана Блэка.

И Чайкин весь как-то притих, смущенный, что мешает капитану своим присутствием, злоупотребляя его добрым отношением.

Как раз в эту минуту вошел слуга и доложил, что вещи мистера Чайка привезены и что шестой номер для него готов.

И Чайкин поднялся с кресла.

– Вы куда, Чайк? Спать разве хотите?

– Нет, капитан. Но я боюсь помешать вам…

– Напротив, я рад, Чайк, что вы здесь. Я по крайней мере не один… Тоска, Чайк… Вот я и выгодное дело сделал… нажил сегодня хорошие деньги на ружьях, которые мы привезли и из-за которых я рисковал быть повешенным, если бы не размозжил себе голову раньше, чем попасться в руки капитана крейсера, который вчера заставил нас стать на мель… Тут у меня чек на пятьдесят тысяч долларов, Чайк, – говорил Блэк, хлопая рукой по боковому карману. –

С этими деньгами можно начать какое-нибудь дело, чистое дело, – и все-таки… тоска… И знаете ли отчего, Чайк?

– Отчего, капитан?

– Во-первых, оттого, что я до сих пор не получаю телеграммы из Фриско… А во-вторых…

Блэк на секунду остановился и с горькой усмешкой прибавил:

– Оттого, что я и не получу ее, если особа, от которой я жду телеграммы, узнала из газет, какой груз привезла