Похождения одного матроса

– Это, пожалуй, будет лучше, Дун! – промолвил, оборачиваясь, Старый Билль.

– И я полагаю, что лучше! – добродушно ответил Дун.

И с этими словами растянулся и скоро захрапел.

Вслед за тем молодые люди прекратили игру и тоже заснули.

К вечеру фургон остановился на почтовой станции, в устье долины, из которой дорога дальше шла в гору узким и длинным ущельем.

Вечер был чудесный, теплый и темный. У станции расположился на ночевку обоз; маленькая комната бревенчатого шалаша была полна возчиками, и пассажиры фургона расположились обедать на воздухе.

Билль куда-то исчез.

Прошел час, когда он наконец вернулся и расположился обедать, доставши из своего мешка провизию.

– А скоро мы дальше поедем?.. Пора бы и запрягать!

Как вы полагаете, Билль? – обратился один из «молодцов»

к Биллю.

– Я полагаю, что мы дальше не поедем и будем здесь ночевать! – сухо отозвался Старый Билль.

– Это почему?

– А потому, что дорога скверная…

– Но мало ли скверных было дорог… Мы и по ночам ехали… Мы торопимся…

– Я не поеду! – решительно проговорил Билль.

И, обратившись к Чайкину, прибавил:

– В этих местах, случается, агенты большой дороги пошаливают… А милю надо ехать ущельем.

– Неужели шалят? – изумленно воскликнул канзасец со шрамом на лице.

– А вы разве никогда не ездили в этих местах, джентльмен?

– Никогда. Дальше Денвера не бывал.

– И ничего не слыхали про агентов? – с нескрываемой иронией спрашивал Билль.

– Слыхать, положим, слыхал. Но чего их нам бояться?

Нас пятеро вооруженных людей, не правда ли, капитан?

Капитан, снова попробовавший и своего коньяку и коньяку любезно его угощавших молодых канзасцев, протянул:

– Надо слушаться Старого Билля. Он всякую дыру здесь знает…

– И всяких мошенников и шулеров, даже таких, которые никогда здесь не бывали! – насмешливо прибавил

Старый Билль.

– И я предпочел бы поэтому хорошо выспаться здесь, чем пристрелить какого-нибудь мерзавца, а то и пару. Я

своего кошеля с золотом даром не отдам… Так, значит, ночуем здесь, Билль?

– Ночуем.

Оба канзасца стали ворчать о том, что, заплативши деньги, они теряют даром время, но Старый Билль не удостоил обратить на эту воркотню внимания и, покончивши с едой, обратился к Чайкину:

– Не поможете ли развести костер, Чайк?

Они отошли на несколько шагов, чтобы нарубить сучьев.

– Надо держать ухо востро, Чайк! – сказал на ухо Чайку

Старый Билль. – Эти два молодчика подозрительны… Я

думаю, что они агенты большой дороги и могут пустить нам пули сзади во время нападения их компаньонов. Потому я и не еду дальше. А этот дурак капитан, показавший свои деньги, недурная приманка…

Вернувшись к станции, Старый Билль и Чайкин развели костер позади фургона.

– Ну, спать, черт возьми, так спать! – проговорил молодой красивый брюнет и полез в фургон.

За ним полез и другой и сказал капитану:

– Полезайте и вы… места троим хватит. Отлично выспимся!

– У костра на воздухе лучше, Дун! – заметил Старый

Билль.

– А пожалуй, что лучше!

И с этими словами Дун, захватив с собою из фургона попону, одеяло и подушку, подошел к костру и стал стлать себе постель.

– Так лучше будет! – значительно проговорил Билль.

– То-то, лучше! – добродушно засмеялся Дун.

– А вы, Дун, извините, простофиля! – шепотом сказал ему Билль. – Деньги напрасно показывали этим молодцам.

Теперь остерегайтесь их. Поняли?

– Понял. Спасибо, Билль.

– И не играйте с ними. Они известные шулера.

– Спасибо, Билль! – ласково промолвил Дун.

– Ну, а теперь возьмите сюда винтовку да осмотрите револьвер и спите покойно. Я спать не буду… В ущелье шайка агентов. Думаю, что не посмеют напасть. Здесь много людей… А все-таки могут рассчитывать, что возчики перепьются… Впрочем, я предупредил их…

Дун сходил за винтовкой. Вслед за ним и Старый Билль принес два ружья.

– Вы что это… в самом деле боитесь агентов? И вы, Билль? Мы не боимся и спать будем! – крикнул из фургона один из молодцов.

– И хорошо сделаете! – резко заметил Старый Билль.

Принес и Чайкин попону, одеяло и подушку и, разостлавши все около костра, прежде, чем лечь спать, по обыкновению стал читать «Отче наш», осеняя себя крестным знамением.

И только что Чайкин окончил молиться, как Дун радостно и взволнованно сказал по-русски:

– Земляк… российский… Вот не ожидал!

И Дун, крепко пожавши руку Чайкина, троекратно поцеловался с ним.

А Чайкин обрадованно сказал:

– Господи! вот-то где довелось… И давно вы в этой стороне!

– Шесть лет… А вы?

– Года еще нет…

– Давно из России?..

– Два года тому назад… Я матросом был…

– Матросом? Да ведь и я матросом на флоте служил… И

звать меня Артемием Дунаевым… А по-здешнему выходит

Дун… А тебя как звать? – спросил Дунаев, переходя тотчас же на «ты».

– Чайкиным, Василием Чайкиным, а по-здешнему

Чайк…

– Ну, Чайкин, рассказывай, что нового на родине…

Давно ничего не слыхал. Из газет здешних только знаю, что батюшка царь император Александр Второй освободил хрестьян. Волю дал. Ну, а как матросское житье?. Давай присядем у огонька… И как же я рад земляку… Как же я рад! – говорил Дунаев, закуривая трубку.

– А я-то рад как…