Похождения в Париже

— Ничего не меняет — это точно. Власти сосредоточатся на том, чтобы предъявить обвинение Жерару и Катрине.

— Думаешь, у них получится?

— Учитывая, что в деле участвует Фармер, шансы очень высоки. Возможно, он даже добьется чистосердечного признания.

Виктория кивнула, посмотрела в чашку с остатками кофе.

— Я надеюсь, кто-нибудь свяжется с семьей бедной Софии.

— Хотя бы постараются найти ее родственников.

— Слушай, — Виктория вскинула брови, — а что будет с Франческой и ее бандой из книжного магазина? Как я понимаю, их арестуют?

— Это вряд ли.

— Что ты такое говоришь?

— Возможно, с ними побеседуют. Приватно, знаешь ли. Фармер вполне с этим справится. А может, Центр Помпиду оставит все как есть.

— Почему?

— Кражи произведений искусства — серьезный международный бизнес, Вик. Люди думают, что это прежде всего материал для киносценариев, но они ошибаются. В конце концов риск не так уж велик по сравнению с торговлей оружием или наркотиками, а если ты украдешь нужную картину, денег можно выручить очень много.

— И что?

— А то, что Франческа попытается продать кому-то украденную картину. Не исключаю, что покупатель уже есть, а Центру Помпиду все равно, сколько этот человек выложит за подделку. Они выждут шесть месяцев, а потом выпустят пресс-релиз и сообщат, что в зале Пикассо согласно договору со страховой компанией проведена плановая экспертная проверка, которая установила подлинность всех вывешенных там картин. Тот, кто заплатил деньги Франческе, конечно же, всполошится, проведет экспертизу и вряд ли обрадуется, когда выяснится, что ему всучили подделку.

Виктория насупилась.

— Но, если такое случится, этот человек попытается разобраться с Франческой. Мне представляется, это несправедливо.

— Согласен, но и она не тянет на среднестатистическую пенсионерку. Кроме того, она говорила мне, что отправится на Кубу, если с кражей все выгорит.

— Как и Фолкс. Ты шутишь, так?

— Вот те крест.

Виктория коснулась моей руки.

— Слушай, ты же поставил на картину следящее устройство. Может, власти смогут узнать, кто ее купит.

— Нет! — Я покачал головой. — Думаю, диапазон действия «маячка» ограничен и по расстоянию, и по времени. Кроме того, Франческе достанет ума, чтобы осмотреть картину со всех сторон, как только появится возможность. Обнаружить «маячок» несложно, к тому же у нее наверняка возникли подозрения из-за того, что я не вернулся в микроавтобус.

— Гм-м… У тебя на все есть ответ.

— За исключением одного — куда лететь? У тебя есть идеи?

Виктория оглядела мои чемоданы.

— Как насчет…

В ее сумочке зазвонил мобильник. Она его достала, насупилась, увидев на дисплее незнакомый номер. Она ответила на звонок, вздохнула, передала трубку мне.

— Чарли, — услышал я осипший голос Пьера. — Ты собирался улететь, не попрощавшись?

Я оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что нас не подслушивают.

— У меня не было времени, Пьер. Как ты себя чувствуешь?

— Они говорят, я буду жить.

— Это уже что-то.

Пьер сделал попытку рассмеяться.

— Я хотел поблагодарить тебя. Ты был прав… не стоило нам за это браться.

— Я понимал, на что иду. — Я встал, вновь огляделся. Не заметил никаких подозрительных личностей, исчезли даже полицейские, которые сопровождали нас в аэропорт на патрульном автомобиле. — Тебе передали посылку, которую я отправил в больницу?

— Поэтому и звоню. В этом не было необходимости.

— Я не считал возможным оставить их у себя. Выглядело как-то нехорошо.

— Может быть, я прилечу к тебе в гости. Кто знает?

— Тебя тоже высылают? — Я вновь сел.

— Нет. Я могу принести им пользу. Господину Фармеру — уж точно.

— Он за тебя возьмется, как только ты выпишешься из больницы.

— Он уже взялся. — Пьер откашлялся. — «Гитарист» — не единственное произведение искусства, которое украли Жерар и Катрина.

— Неужели?

— Ты знаешь, где она работала?

— Как я слышал, в хранилище.

— Вчера они проверили экспонаты, с которыми она имела дело, и выяснили, что исчезли три эскиза Пикассо.

— Исчезли?

— Заменены на подделки. Ты их не видел?

— Нет, — ответил я и присвистнул. — А хотелось бы. Но, послушай, Пьер, нам бы лучше закончить. Я боюсь, что моя подруга пришлет мне счет за телефонные разговоры.

— Ха-ха. Счастливого пути, Чарли.

— Поправляйся.

Я закончил разговор, прижал мобильник к губам, думая о том, что хотел сказать мне Пьер, и сидел так, пока Виктория не протянула за мобильником руку.

— Какую посылку?

— Прости?

— Ты спросил Пьера, получил ли он посылку, которую ты ему отправил.

— Ах, это! — Я избегал ее взгляда. — Я вернул ему пять тысяч евро из тех десяти, что Катрина заплатила нам.

— Ты шутишь.

— Нет. Именно так я и поступил.

— Но, Чарли, это безумие.

— Если на то пошло, безумием с моей стороны было взять все десять тысяч авансом. С того дня меня мучила мысль, что я поступил некрасиво.

— Но подожди! — Виктория подняла руку. — Если ты отослал Пьеру половину, то получается, что ты заплатил за картину с изображением Монмартра из своей доли?

Я кивнул.

— Это правда.

— Так с чем ты остался? С тысячей евро? За все хлопоты?

— Примерно. Плюс пятьсот, которые заплатил мне Бруно.