Похвала добродетели

Так они и жили, уважительные, не по годам подвижные и энергичные соседки. Собственно, они не только жили, но живут и сейчас, уверенно штурмуя каждая свой восьмой десяток.

Но теперь они враги. Враги жесточайшие, непримиримые, как кровники феодальных времен.

Самая страшная клятва Таслимат звучит примерно так: «Если я вру, пусть аллах пошлет мне все, чего я желаю Буслимат, да будет проклято ее имя!» Клятва Буслимат немного лаконичнее: «Пусть подохну днем раньше Таслимат, если я вру!»

Таслимат готова без колебания отдать свой сундук с плюшем, бархатом и прочей мануфактурой, пропахшей плесенью, первому же эфенди, который благословит ее соседку на переход в мир иной. Пусть она сорвется на этом пути с моста толщиной с конский волос и полетит прямо в раскрытые пасти ужасных драконов. А Буслимат готова... она готова... Если бы вы знали, на что она готова!..

Из-за чего началась великая вражда между соседками, жившими в обстановке великой дружбы и полного взаимопонимания, уже не помнит ни одна из сторон. Не помнят об этом даже соседки наших соседок.

А вот я помню.

Было так. Играли на песке младшие внуки Таслимат и Буслимат. Юные строители сооружали в соавторстве какое-то замысловатое здание. И вдруг Махмут, видимо усомнившись в архитектурных достоинствах сооружения, самокритично разрушил его своей голой пяткой. Масхут позволил себе возмутиться таким односторонним действием и обстоятельно залепил полной горстью строительного материала глаза своего соавтора.

Отсюда все и пошло-поехало: мощный и протяжный, как сирена «скорой помощи», рев ненаглядного внука, затем стремительный рейд любвеобильной бабушки Буслимат к плетню, наконец, грозный окрик, вызывающий Таслимат из ее дома...

— Почему твой негодный Масхут...

— Как ты сказала? Чей «негодный»? А ну, повтори!

— Да твой звереныш, который насыпал песку в глаза моему Махмуту!

— Ах, звереныш?!! Сама ты волчица бессовестная.

— О аллах, что слышат мои уши! Значит, я бессовестная... Слыхали нахалку! Я бессовестная, а она совестная!..

— Заткнись, старая ворона!

— Сама заткнись, грязная индейка!

— Ах, это я грязная? Ты лучше посмотри на свою образину, которая век не знала мыла, да пошлет тебе аллах тысячу горестей!

— Змея ядовитая!

— Пугало огородное!

— Плешивая овца!

— Сама ты чесоточная!

— Ты сама. И не удивительно, что ты дрянь: в твоем роду все были чесоточные.

— Ах ты бесхвостая курица! Твоя мать всю жизнь торговала тухлыми яйцами!

— Закрой свой лживый рот, гнилозубая!

— Ах ты облезлая алмасты! Посмотри, какой у тебя рот — беззубые грабли!

— Чтоб тебе бешеный бык распорол толстое брюхо!

— А тебя да лягнет пониже глаза подкованная кобыла!

— А тебя... а у тебя... — Буслимат не сразу нашлась, что ответить, и Таслимат ее не перебивала, ибо в подобном дуэте соблюдение очередности — дело святое. — Чтоб из твоих бесстыжих глаз кровь дождем пошла! — торжествующе бросила Буслимат, снова оказавшаяся на высоте положения.

Но Таслимат не сдавалась. Пренебрежительно сморщившись, она тут же крикнула в сторону соседки, которая, чтобы лучше слышать, раскрыла рот и оттопырила ладонью ухо:

— Да обрушится твой дом на твою безмозглую голову!

— Да сгорит твой дом вместе с тобой, и люди да будут вынуждены сотворить молитву на улице!

— Чтоб ты окосела на оба глаза!

— Чтоб твой глупый старик порезал пятку косой в разгар сенокоса!

— Чтоб твоя корова осталась яловой и ты пришла ко мне вымаливать глоток молока!

— Пусть все беды мира посетят тебя!

Это было уже слишком. Буслимат сложила ладони рупором и завопила изо всех сил:

— Да издохнуть тебе мучительной смертью от удушья!

— Пусть великий создатель устроит тебе...

(Тут уже было не до очередности.)

— Тебе самой... — перебила Таслимат, хотя и очень смутно представляла себе пожелание любезной соседки.

— Да чтоб тебе...

— Тебе самой...

— Нет, тебе, о мой всесильный аллах!

— Нет тебе!

— Тебе!

— Те-бе-е!

— Те-те-те...

Вдруг разбушевавшиеся старухи увидели картину, которая мгновенно заставила их прекратить оживленный обмен мнениями по адресу друг друга. Махмут и Масхут играли на куче влажного песка, и окрестность оглашалась их звонким веселым смехом.

Не бойтесь роботов! Перевод Ю. Егина

Говорят, когда аллах сотворил небо и землю, он удовлетворенно потер ладони. Старику чертовски понравилась эта работа. Первоисточники на этот счет высказываются так: «И увидел бог (читай — аллах), что это хорошо».

По-моему, надо понять старика. Я его, во всяком случае, понимаю. Когда я, человек двадцатого века, оглядываюсь на все, что понаизобретали за это время, тоже удовлетворенно потирая руки, и вижу, что это хорошо. Вы только подумайте, какая куча машин, приборов, аппаратов и приспособлений окружает нас! Чего мы только не понапридумывали! И вся эта механическая флора и фауна существует для единственной цели: чтобы человек, этот великий трудяга, мог время от времени поваляться на диване. И чтобы в это время играл для него приемник, обдувал его вентилятор, а электровоз нес его в голубые города, у которых еще нет названий. Хорошо!