Покидая Аркадию. Книга перемен

Тех денег, что оставил ей Рафаэль, и тех, что достанутся вдове профессора, хватит надолго. Она будет учиться, может быть, переведется на дневное отделение, получит диплом – дальше она не заглядывала. Ну а сейчас ей предстояли хлопоты, связанные со смертью мужа. Он скончался от болезни сердца, это очевидно. Беда в том, что на заднем сиденье автомобиля лежал труп Рафаэля, завернутый в полиэтиленовую пленку. У милиции будут вопросы, и она должна быть к ним готова. И главный вопрос – где она была, когда старик убивал пасынка. Она не знала, что же тогда произошло там, в темной комнате, что именно сделал Голубовский – задушил Рафаэля или зарезал. Скорее – задушил. Воспользовался приступом эпилепсии и задушил. Может быть, подушкой, а возможно, что руками – она не видела, не разглядела. Но об этом лучше никому не рассказывать. Она слишком устала от предсвадебных хлопот, от гостей, от всей этой суеты и шумихи, поэтому по возвращении домой приняла снотворное и ничего не видела и не слышала. Старик обошелся без ее помощи, он все сделал сам. Задушил, завернул в пленку и вытащил из дома, чтобы сбросить тело в реку или спрятать на какой-нибудь свалке. Почем ей знать? Она спала. Старик сильный, уж ей ли не знать. Каждый день они занимались любовью, и он не давал ей покоя до утра. Так что ему было вполне по силам и убить, и в одиночку вынести труп из дома, пока она спала как убитая, приняв снотворное. Ей только-только исполнилось восемнадцать, она почти ребенок и, конечно же, не способна на такую мерзость, как убийство. И нет ничего странного в том, что отпечатки ее пальцев остались на пленке – она же ее покупала, несла домой и убирала в кладовку. Она спала и ничего не слышала. Квартира велика, стены толстые, а спальня – в конце коридора, тогда как комната Рафаэля – у входа. Немудрено, что она не слышала. Да еще и снотворное…

После исчезновения мужа и Рафаэля прошло чуть больше суток, так что пока можно было не дергаться. Профессор мог уехать на дачу, пока она спала. Ну а Рафаэль и вовсе жил по своей воле, приходил и уходил, когда хотел. Значит, она должна сидеть дома и ждать звонка из милиции, которая уже, конечно же, обнаружила на набережной автомобиль с двумя трупами. Возможно, милиционеры сами придут к ней – надо быть готовой.

Она встрепенулась, бросилась в спальню, осмотрелась – нет ли чего подозрительного, потом обошла остальные комнаты, попутно думая о ремонте, который так необходим этой квартире. Старик позволял ей только вытирать пыль, мыть полы и готовить, а о ремонте и слышать не хотел. В ванной давно пора заменить всю сантехнику и плитку. Из гостиной – выбросить старую мебель. Да и паркет неплохо было бы отциклевать.

В комнате Рафаэля она опустилась на четвереньки, тщательно осмотрела пол в поисках каких-нибудь следов борьбы, но ничего не нашла. Все как всегда – книги, разбросанная одежда, спортивные туфли под тахтой, ваза на подоконнике, карандаш, закатившийся под стол, рюкзак… Иногда они занимались здесь любовью – на тахте или на полу, чаще всего это случалось днем, при свете солнца, и Тина помнила обстановку этой комнатки до мелочей, но этого огромного рюкзака здесь никогда не видела. Такие, кажется, называются абалаковскими, альпинистскими.

Она вытащила рюкзак из-под стола, отстегнула клапан, развязала веревку, которая туго стягивала горловину рюкзака, и замерла.

Внутри были деньги. Доллары. Много денег.

Она вытряхнула на пол содержимое рюкзака, распечатала пачку, пересчитала – сто стодолларовых купюр. Перевела дух и стала считать пачки. Их было пятьдесят. В каждой пачке – десять тысяч, значит, в сумме здесь – пятьсот тысяч долларов. Полмиллиона. Откуда они у Рафаэля? Неужели выиграл в казино? Других объяснений не было.

Она расстегнула боковой карман рюкзака, вытащила из него сверток, развернула – это был пистолет. Взвесила на руке – тяжелый. Завернула в тряпицу, спрятала в ящик стола. Деньги собрала, сложила в рюкзак, затянула горловину, застегнула клапан.

Перевела дух.

Полмиллиона долларов.

Милый Рафаэль…

Он мечтал о «мерседесе», а на эти деньги можно было бы купить двадцать «мерседесов». Или прожить лет тридцать-сорок в Москве, самом дорогом городе России, ни в чем себе не отказывая.

В дверь позвонили.

Она затолкала рюкзак под тахту, поправила халат, пригладила волосы, заперла дверь комнаты Рафаэля на ключ и крикнула нараспев:

– Кто там?

– Милиция! Лейтенант Еременко!

Открыла дверь – на пороге стоял совсем молоденький милиционер, круглолицый, с маленькими рыжими усиками, усталый, смущенный.

Она посторонилась, пропуская его в прихожую, провела в кухню, села, закинув ногу на ногу, и милиционер смутился еще сильнее, сообразив, что под халатом на ней ничего нет.

Тина была готова к схватке не на жизнь, а на смерть, но уже через минуту поняла, что никакой битвы не будет.