Поклонники Сильвии

Несколько месяцев после того периода, о котором рассказывалось в предыдущей главе, Филипп был очень занят в магазине, осваивая новые обязанности. Памятуя о последнем разговоре с тетей, он, наверно, испытывал бы неловкость из-за того, что не может присматривать за своей юной кузиной, как обещал, но примерно в середине ноября Белл Робсон слегла с ревматическим полиартритом, и дочь полностью посвятила себя заботам о матери. Пока та болела, Сильвия даже не помышляла об обществе или развлечениях; пылкая в проявлении всех своих чувств, в страхе потерять мать, Сильвия осознала, сколь крепко она привязана к ней. До сей поры она, как и многие дети, полагала, что ее родители будут жить вечно; и теперь, когда возникла опасность, что в ближайшее время, возможно уже на следующей неделе, мать похоронят и она ее больше не увидит, Сильвия старалась всячески услужить ей и показать свое нежное отношение, словно надеялась втиснуть годы любви и радения в оставшиеся несколько дней. Болезнь долго не отступала, миссис Робсон поправлялась медленно и к Рождеству уже сидела у очага в кухне-столовой, осунувшаяся, изнуренная, укутанная в шали и одеяла, но снова на своем месте, там, где Сильвия не чаяла ее больше увидеть. В тот вечер пришел Филипп. Его кузина пребывала в ликующем настроении. Она решила, что, раз мама спустилась вниз, значит, все в порядке. Сильвия радостно смеялась, целовала мать, пожала руку Филиппу, почти благосклонно внимая его словам, в которые он вкладывал больше нежности, чем обычно; однако в середине его речи Сильвия заметила, что маме нужно поправить подушки, и она подскочила к ней, слушая кузена не более внимательно, чем кошка, что лежала на коленях у больной и довольно урчала, позволяя слабой руке немощно поглаживать ее. Вскоре явился и Робсон. Филиппу показалось, что фермер постарел и немного скис за то время, что он его не видел. Дэниэл принялся настаивать на том, чтобы жена выпила спиртного с водой, но, когда Белл отказалась, будто ей был невыносим сам запах алкоголя, удовольствовался чаем, что ей подали, хотя при этом на чем свет ругал напиток, говоря, что это пойло «вымывает сердце из мужчины» и способствует разложению мира, упадок которого ему приходится наблюдать на старости лет. В то же время из-за своей маленькой жертвы он сделался необычайно благодушным, и хорошее настроение вкупе с радостью, что он испытывал из-за того, что его жена выздоравливает, отчасти вернули ему былое обаяние его мягкого, веселого нрава, которое некогда помогло ему завоевать сердце рассудительной Изабеллы Престон. Пристроившись подле супруги, Дэниэл держал ее за руку и рассказывал сидевшей напротив молодой паре про свою прошлую жизнь: про свои приключения и счастливые избавления, про то, как он покорял жену. А она, с бледной улыбкой на губах вспоминая те дни, немного смущалась оттого, что он открывает мелкие подробности их сватовства, и время от времени укоряла его:

– Постыдился бы, Дэниэл. Не было этого. – Или, слабо возражая, говорила еще что-нибудь подобное.

– Не верь ей, Сильви. Твоя мама – женщина, а всякой женщине хочется иметь милого, и она сразу видит, если приглянулась кому-то, еще до того, как парень сам это поймет. Тогда она была красавица, моя старушка, любила парням головы морочить, хотя сама нос задирала высоко, потому как из Престонов, а прежде это была уважаемая, состоятельная семья. Вон Филипп здесь, ручаюсь, тоже гордится тем, что он Престон по материнской линии, это у них в крови, девонька. Отпрысков Престонов, гордых своих родом, я сразу определяю – по форме носа. У Филиппа и моей миссус ноздри одинаково раздуваются, будто они принюхиваются к нам, всем остальным, проверяют, стоим ли мы того, чтобы с нами знаться. Мы с тобой, дочка, Робсоны, овсяные лепешки, а они – пироги с корочкой. Боже! Слышала бы ты, как Белл говорила со мной, отрывисто, будто я и не христианин вовсе, а в ту пору она любила меня больше жизни, и я это знал, хоть делал вид, что не знаю. Филипп, как начнешь за кем-то ухаживать, приди ко мне, я подсоблю тебе советами. И научу, как по всяким признакам выбрать достойную жену, правда, миссус? Обращайся ко мне, парень. Покажи мне свою зазнобу, я взгляну на нее и скажу, подойдет она тебе или нет. И если подойдет, научу, как ее завоевать.

– Говорят, еще одна из сестер Корни замуж выходит, – медленно произнесла миссис Робсон все таким же немощными голосом.

– Вот черт, хорошо, что напомнила, а то я начисто позабыл. Вчера вечером в Монксхейвене встретил Нэнни Корни, и она попросила отпустить к ним Сильвию на Новый год, заодно повидается с Молли и ее супругом, с тем, что из-под Ньюкасла. Они приедут к ее отцу на Новый год, намечается пирушка.

Сильвия зарумянилась, просияла. Конечно, ей хотелось бы пойти, но она подумала про маму и сникла. От внимания Белл не укрылись перемены в лице дочери, и она поняла, чем они вызваны, как будто Сильвия сама все объяснила.

– Новый год в четверг, – рассудила она. – Я к тому времени окрепну, так что пусть Сильви пойдет развеется, а то она и так долго не отходила от меня.