Покой и не снится

— Не хочешь отвечать, Чиф? — снова обратилась я к своему визави. — Подумай хорошенько. Сейчас сюда приедет милиция. Знаешь, что я скажу им? Скажу, что убила тебя, защищаясь. И мне ничего не будет, Чиф. Так как? Назовешь мне имя?

Он, насупившись, молчал.

Я подняла револьвер, целясь ему в лоб.

— Имя, Чиф!

В глазах врага мелькнул страх. Умирать ему не хотелось.

— Я жду, — напомнила ему. — Но мое терпение на исходе.

Я действительно была готова разрядить в него всю обойму.

— Имя!

И Чиф, почувствовав мою решимость, дрогнул.

— Колапов, — сказал он, сглотнув слюну.

Вот тебе раз. Я опустила револьвер. В отдалении уже слышалось завывание милицейской сирены.

Глава 10

Сотрудники правоохранительных органов, прибыв на место происшествия, сразу разобрались, что к чему. Оба киллера были немедленно арестованы. Как оказалось, ребятки давно находились в розыске. Оба были судимы ранее по серьезным статьям, и милиция прекрасно их знала. Косицын Игорь Анатольевич по кличке Чиф и Велиханов Игнат Спиридонович, по кличке Резаный.

«Сладкую парочку» заковали в наручники и увезли.

— Все прошло на ура? — подошел ко мне Жемчужный.

— Да, — глухо ответила я.

Честно говоря, я все еще находилась в прострации. Так на меня подействовало признание Чифа. Человек, на которого я могла бы подумать в последнюю очередь. Да, я вовсе о нем и не думала. О ком угодно, только не о нем.

— Тебя что, контузило? — Костя осторожно потрогал меня за руку.

Его прикосновение отозвалось резкой болью. Я посмотрела на свой локоть. Вот невезуха. Проклятый Чиф все-таки задел меня. Ранение, конечно, было пустяковым, его и ранением-то толком не назовешь, но все равно обидно. И парадный костюм Венской испортил, гад.

— Женя! — в который раз окликнул меня Костя.

— Ну чего тебе? — недовольно обернулась я к нему.

— Ты ранена!

— Пустяки, — отмахнулась я. — Поехали лучше.

— Куда?

— Повидаемся с Александром Михайловичем.

— А как же ужин? — расстроился Жемчужный.

— Попозже покушаешь, — успокоила я его и пошла к машине.

Уже в машине Костя снова вступил в полемику:

— Слушай, ты так и не сказала мне, как я сыграл сегодня.

— Все было отлично, Костя, расслабься.

— Я заработал поцелуй? — Жемчужный вновь стал самим собой.

— Заработал, — ответила я.

— Так в чем же дело?

— Потом.

Мне в самом деле было не до поцелуев. Мысленно я готовилась к решающему разговору с клиентом.

— Вот так всегда, — не унимался Костя. — Мы, актеры, вкалываем в поте лица, а никто этого не замечает. Тяжело быть бойцом невидимого фронта.

— Не расстраивайся. Потомки оценят. Может, еще и памятник поставят.

Мы быстро домчались до конспиративной квартиры Решетникова. Он, видимо, узрев нас в окно, вышел встречать гостей на порог.

— Саня! — обрадованно воскликнул Жемчужный. — Рад тебя видеть, старик. Ты теперь тут живешь?

— Что у тебя за вид? — опешил Александр Михайлович.

— Не узнаешь? — ликовал герой сегодняшнего дня. — Это я тебя изображал.

— Зачем?

Вопрос Решетникова был обращен больше ко мне, нежели к другу детства.

— Давайте зайдем в дом, — предложила я. — Там и поговорим обо всем.

Мы все втроем переступили порог старинной хибары.

— Я тут прибрался немного, — сообщил Александр Михайлович.

В самом деле, квартира несколько видоизменилась. Причем в лучшую сторону. Но все равно, до идеального порядка было еще очень далеко.

Костя сразу сел на кровать перед зеркалом и активно занялся выходом из образа. Говоря нормальным языком, стал разгримировываться.

Решетников сел на стул. Я же предпочла разговаривать стоя.

— Что новенького? — спросил Александр Михайлович с огромным волнением.

— Я знаю, кто хочет вас убить, — выдала я.

— Кто же?

Испытывая терпение клиента, я сперва обстоятельно поведала ему о событиях сегодняшнего дня. Под конец, рассказав про поимку Чифа и Резаного, я произнесла:

— И тогда он назвал мне имя заказчика.

Александр Михайлович напрягся. Казалось, еще секунда, и он взорвется от нетерпения.

— Да кто же он, черт возьми? — выдохнул Решетников.

— Колапов. Павел Викторович, — ответила я после непродолжительной паузы.

Решетников вскочил со стула. Грязно выругался и схватился за голову.

Я молча ждала, что он ответит на это. Однако в наш разговор не вовремя вклинился Жемчужный.

— Что за Колапов? — спросил он, обращаясь к нам обоим.

— Сволочь!

Трудно сказать, был ли это ответ на Костин вопрос или просто оценка событий со стороны Решетникова, но, кроме этого, он ничего больше не сказал.

— Так свернуть ему башку, и всего делов, — посоветовал Жемчужный и вновь отвернулся к зеркалу.

— Я так, наверное, и сделаю, — решился Александр Михайлович.

— Это ваше право, — сказала я.

Однако, вместо того чтобы активно действовать, Решетников опустился в кресло и обхватил голову руками.

— Эх, Паша, Паша, — глухо произнес он, уставившись в пол. — Какой же ты все-таки сукин сын.

По этой его фразе я интуитивно догадалась, что мне и Жемчужному сейчас предстоит узнать нечто такое, что Решетников так тщательно скрывал от окружающих.

— Александр Михайлович, — я подошла к нему поближе. — Вам ведь известно, из-за чего Колапов затеял всю эту заварушку?

— Смею предположить, что да.