Покойники тоже плачут

Кисель не хотел уходить из Москвы. Ему было обидно вот так все бросить. Он надеялся договориться с авторитетами и найти у них справедливость. Но его блокировали, обложили, как волка. Он сидел на этой хате, о которой не знали ни его многочисленные кенты, ни еще более многочисленные враги. В любом другом месте, включая родную Коломну, его бы уже давно надыбали. Для него это было хуже тюряги, потому что в камере хоть есть с кем поговорить. Но теперь и в тюряге он не будет в безопасности. Но ничего, он прорвется. До сих пор ему все удавалось.

Последние три дня, чтобы не поехала крыша, он начал позволять себе выходить поздно вечером во двор подышать воздухом и посмотреть на ночное небо. Вот и сейчас он накинул длинный темный плащ, поднял воротник и нахлобучил на голову картуз. Во дворе не было ни души. Где-то в доме играла музыка. Наступали осенние холода. Кисель вытащил из кармана телефон, набрал номер и собрался с мыслями для разговора.

Неожиданно откуда-то из-за гаражей прозвучали приглушенные хлопки. Прижатый к уху телефон вылетел у него из ладони, расколовшись на части. Кисель почувствовал сильные удары в левое плечо и в бок. Он тут же упал на землю и выхватил из кармана «люгер». Быстрая тень метнулась из-за железных «ракушек». Кисель выстрелил, но, кажется, не попал. Другая тень замаячила справа. Нужно куда-то спрятаться. Некуда! Кисель откатился в темный угол за входом в подъезд и замер с пистолетом в руке. Он напряженно вглядывался в полумрак перед собой, но никого не замечал.

Во двор медленно въехала большая черная машина. Она навела на Киселя свет своих мощных галогеновых фар и остановилась. Сразу же раздались выстрелы, и пули застучали совсем рядом с ним. Выстрелив несколько раз в никуда, Кисель быстро пополз в подъезд. Там он вскочил на ноги, ударом ноги выбил дверь, ведущую в подвал, и, тяжело дыша, побежал вниз. В подвале было темно и душно. Кисель пошел по стене на ощупь, но тут же больно оцарапал лицо о какую-то проволоку. По щеке потекла кровь. Боль в плече и в боку становилась все сильнее. Еще через несколько шагов он споткнулся обо что-то и упал. Сзади зажглись лучи фонариков и принялись шарить по помещению. «Как крысу…» — мелькнуло у него в голове. Он попытался ползти, но луч фонаря настиг его. Кисель развернулся и начал стрелять в ненавистные огоньки. В ответ раздалась длинная автоматная очередь, разом оборвавшая для него все звуки и видения.

* * *

Тенину действительно предложили работу в Гуманитарном институте в качестве преподавателя страноведения на французском языке. Он должен был рассказывать студентам о Франции, уделяя основное внимание ее вооруженным силам. Однако Тенин сразу понял, что студентам эта тема совсем не интересна. Единственное, что их влекло на его лекции, так это иностранный язык. Они были уверены, что уж язык-то им пригодится при нынешней жизни, в отличие от сведений, каким оружием воюют французы и сколько лычек на погонах капрала. Студенты думали не о войне с такой милой страной, как Франция, а жили мыслями о хороших заработках, о путеществиях и о жизни на Западе. Правда, некоторые из них все же интересовались вооруженными силами этой страны, то и дело пытая Тенина, как поступить на службу во французский Иностранный легион.

Оськин представил Юрия одному из своих коллег — Виктору Клочкову, невысокому полненькому брюнету, преподававшему испанский и английский языки. Он тоже закончил Военный институт, только года на два позже, и теперь находился в звании майора. Оськин рассказал, что Виктор довольно успешно занимается каким-то бизнесом, часто выезжает за границу и имеет неплохие связи в деловом мире. Видимо, бизнес его приносил хороший доход, потому что Клочков ездил на вполне приличной «Ауди» и очень любил демонстративно распахивать перед коллегами набитый деньгами бумажник.

С момента своего появления в Гуманитарном институте Тенин заметил, что Клочков внимательно наблюдает за ним. Он все чаще заговаривал с Юрием на самые неожиданные темы и весело шутил, пристально сверля его при этом своими маленькими бесцветными глазками. Даже спиной Юрий чувствовал на себе его взгляд. Клочков хорошо острил, умел смешно рассказать какую-то забавную историю. Вместе с тем он обладал железной волей, способностью убеждать собеседника в чем угодно, питал огромное уважение к деньгам и к людям, умеющим их зарабатывать.