Покойный просил цветов не приносить

Улицы были почти безлюдны. Я мог бы пойти пешком, но не стоило терять время. Я ведь не знал, как быстро смогу управиться. Поэтому я сел за руль. Я был очень рассеян. На перекрестке я чуть не врезался в трамвай, и меня заслуженно «облаяли».

Оставив машину на стоянке, последний квартал до дома Пребена я прошел пешком. Свой учительский портфель я держал под мышкой. Если бы кто-нибудь и увидел меня, он принял бы меня за того, кем я был на самом деле, — учитель Мартин Бакке из школы в Брискебю идет с портфелем под мышкой. Правда, содержимое портфеля в образ не вписывалось. Хотел бы я знать, что бы сказали ученики 5-го «английского», узнай они, чем я собираюсь заняться.

Они навсегда потеряли бы ко мне уважение. А может быть, наоборот. На сей счет у меня были некоторые сомнения. Но так или иначе, они никогда не узнают, что я проделал.

Пребен жил в новом очень красивом четырехэтажном доме — на каждом из этажей помещалось по две квартиры. Пребен жил на самом верхнем, в квартире с балконом и видом на море. На мгновение у меня мелькнула мысль, что для того, кто умеет карабкаться по стенам, в его квартиру наверняка легко попасть с балкона. Но во мне все-таки сидел школьный учитель. Мне больше подходил обыкновенный взлом входной двери.

Для верности я сначала позвонил в квартиру Пребена, нажав кнопку домофона. Но, как я и надеялся, короткий зуммер — знак того, что Пребен открыл мне дверь парадного, — не прозвучал. Пришлось позвонить соседям. Я нажал кнопку квартиры на третьем этаже. Раздался зуммер, дверь отворилась.

Осторожно просунув ногу в дверную щель, я замер в ожидании. Так я простоял, наверно, минут десять, чтобы жильцы с третьего этажа, открывшие дверь, решили, что ослышались. Потом я нырнул в подъезд.

Мимо третьего этажа я постарался проскользнуть невидимкой, на случай если соседи все-таки выглянут, чтобы проверить, кто звонил. Но никто не выглянул. И я без помех поднялся на верхний этаж.

Теперь мне грозила другая опасность: вдруг кому-нибудь из обитателей квартиры, расположенной рядом с Пребеном, понадобится выйти из дома? Стало быть, мне необходимо поспешить.

Дверь в квартиру Пребена была из тикового дерева, крепкая и красивая. Но с большой и широкой щелью для почты, именно такой, о какой я мечтал. Видно, Пребен не опасался взломщиков — черта сама по себе симпатичная. Ведь в газетах постоянно писали о взломщиках, которые открывают английские замки через щель почтового ящика. Значит, мне не придется пользоваться ножом, чтобы вскрыть замок. Теперь, если повезет, никто не обнаружит, что я побывал в квартире.

Я открыл портфель и извлек из него две стальные проволоки, соединенные ремешком. Потом согнул проволоку, чтобы было удобней держать, а концы просунул в щель для почты. Стоя на коленях перед дверью Пребена, я пытался проволокой поддеть замок на внутренней стороне двери. И все время слышал какой-то странный стук. Это стучало мое сердце.

Мои ладони, сжимавшие проволоку, были совершенно мокрые.

И тут я почувствовал, что кожаный ремешок зацепился за круглую шишечку замка. Я потянул проволоку к себе, произнеся короткую молитву, чтобы ремешок не сорвался. Проволока в моих руках натянулась. Зажав оба конца левой рукой, я сделал вращательное движение правой. И что же — ремешок и впрямь повернул шишечку замка. Дверь открылась вовнутрь.

Я прижал проволоки друг к другу так, чтобы ремешок провис, освободив замок, потом осторожно извлек мое приспособление через ту же щель для почты.

Потом поднял портфель с пола и с проволоками в руке вошел в квартиру Пребена, осторожно прикрыв за собой дверь. Только здесь, в прихожей, я засунул проволоку обратно в портфель и мгновение постоял в нерешительности.

Свет был зажжен. Но меня поразил едва уловимый странный запах. Я не мог определить, чем пахнет.

Открыв дверь, я вошел в холл. Здесь было темно, но странный запах ощущался сильнее. Я направился дальше, в гостиную. Дверь в нее тоже была закрыта. И, когда я ее открыл, странный резкий запах ударил мне в нос с такой силой, что у меня перехватило дыхание. Я повернул выключатель.

В ярко вспыхнувшем свете предо мной предстала элегантная гостиная Пребена, его книжные полки, старинный голландский шкаф, на письменном столе одна-единственная орхидея.

Я пришел сюда, чтобы увидеть две картины: серую стену собора Моне и четырех изумительных танцовщиц Дега. При первом взгляде с порога я их не заметил. Я прошел на середину гостиной.

И тут я увидел обе картины.

Я ждал примерно того, что увидел, и все-таки испытал шок. У меня даже мелькнула мысль, что в квартире Пребена Рингстада побывал маньяк.

Глава 11

На другой день рано утром я позвонил матери.

— Мартин, сынок, ты меня напугал. Почему ты не в школе, что случилось?

— Все в порядке, мама, у меня сегодня третий урок. Я звоню, чтобы сказать, что приеду к тебе сегодня пообедать. Но мне нужно кое о чем спросить тебя сейчас же.

— О чем же?

— Помнишь, мама, когда вы с отцом однажды были в гостях у старого консула Халворсена и взяли с собой нас с Кристианом?

— Конечно, помню, — с негодованием ответила моя мать.