Поколение 40-х

Не любила химию, мы все в ней плохо разбирались. У нас был плохой учитель. Молодая девушка, которая еще сама училась заочно в пединституте, причем на биологическом факультете. Но другого не было, выбирать было не из чего. Еще не любила физкультуру. Занятия на брусьях, перекладине и вообще упражнения. Вот только лыжи, волейбол, это я с удовольствием. Дело в том, что до 8-го класса я была самая маленькая в классе. И стояла на физкультуре в самом конце. А у нас в классе дети были большинство высокие, особенно мальчики. Они шагают своими длинными ногами, мне за ними приходилось бежать.

Придя в 5-ый класс железнодорожной школы, пришлось привыкать к новому коллективу. Мы пришли новенькие с нашего полигона всего пять человек, три мальчика и две девочки. Куда сесть не знаем, никого не знаем. Мальчики посмелее, быстро нашли себе место, а мы с Леной Михайловой, стоим ждем, когда придет учитель и посадит нас. Вдруг мальчик в среднем ряду, встает и сталкивает своего соседа:

– Давай отсюда. Сядь где-нибудь еще, а ты кудрявая садись со мной.

Это он к Лене обратился, столкнул соседа. Вышел, взял у Лены ее портфель и посадил к себе за парту.

– Ты не бойся. Я заступлюсь, если кто обидит. И это при всем классе, вслух. Мальчика звали Толя Кутыркин. Просидели они с Леной до 10-го класса, он ушел в Армию, Лена поступила в техникум. Отслужив Армию, они поженились. Потом, будучи уже взрослой, я встречалась с ними, они жили на полигоне, счастливы, двое ребятишек. Оба закончили техникум.

Да, Лену посадили, а я осталась одна, мне страшно, а учителя все нет. Тогда встает самый длинный вихрастый мальчишка с первой парты, он сидел один и говорит;

– Ладно, малыш, садись со мной, тебе места много не надо. Я была рада, спас меня вихрастый мальчишка. Оказалось, он тоже с полигона и его мать работает вместе с моей матерью. А отец железнодорожник, поэтому он и учится здесь с 1-го класса. Парень он шабутной, его и посадили на первую парту, чтоб поближе к учителю. Сидели мы с ним вместе три года. Вместе до полигона ходили домой со школы. Вообще было очень опасен подход к школе. Станция с одной стороны, школа с противоположной стороны путей, их много, почти всегда на путях стоят составы и ребятишкам, приходится перебираться через них или через тамбуры, или под вагонами, что было опасно. Я маленькая никак не влезу на первую ступеньку, чтобы залезть в тамбур, высоких платформ тогда не было и Толя Смирнов, как истинный рыцарь подсаживал меня. Вообще я не помню случаев грубости со стороны ребят по отношеншо к девочкам в классе. Дрались мальчишки да, но не хамили, было какое-то чувство опеки младших, слабых, не защищенных. Очевидно, это выработалось в результате пережитой нами войны, каждый хотел себя видеть и чувствовать, как погибший за Родину, родных отец. Думаю, это мнение правильное. Мой товарищ по начальной школе и нашему двору, пошел вместе с остальными детьми учиться в 5-ый класс на село. Мы из дома шли все вместе до минского моста, там я шла одна в «железку», а они на село. Учебников не хватало на всех, давали один на двоих-троих. Мы, как правило, пользовались втроем; я, Люся и Толя. Я сделаю задание, несу Люсе или Толе. А с 5-го класса проблема усложнилась, я одна живу в своем «Шанхае», и мне одной учебников нет, помню, как мне подбирала старая библиотекарша потрепанные учебники, но все равно не хватало. И я ходила за ними по-прежнему к Люсе с Толей. А они всякий раз мне выговаривали:

– Что, «офицерша», не дают тебе учебников твои богатенькие новые друзья, ладно, мы народ не гордый, бери.

Это они мне из-за того, что я одна пошла, учиться в «железку». Я, конечно, оправдывалась, что не виновата, это все бабушка туда меня определила. А мне и, правда, было очень грустно одной ходить в чужую школу, без моих детских друзей. Но играли мы во дворе по-прежнему все вместе, ведь не так уж и много нас было, чтобы ссориться. Играли вечерами, до самого темна в лапту, прятки, но больше всего любили играть в волейбол. Расчертим мелом прямо по траве площадку, из старых веревок сделали сетку и был у нас старый волейбольный мяч. Он был кожаный, камерный. Покрышка без конца рвалась, камера спускала воздух. У мальчиков была обязанность каждый день готовить мяч к игре, залатать дырки, надуть велосипедным насосом. В лапту ходили играть на дорогу к подсобникам, там была длинная заросшая травой дорога к реке, по ней удобно было бегать. А вот в волейбол подсобники ходили к нам в «Шанхай», у нас площадка. Бабушка, наблюдая за нашими мучениями с мячом однажды предложила:

– Что же Вы каждый день с ним мучаетесь, надо уж купить новый, этот свое уже давно отслужил.

– Новый? А деньги где взять? Ты дашь нам денег на новый мяч?

– Господь с Вами, где же я возьму, дала, если бы были. – Тогда и нечего советовать, лучше помоги зашить, – ворчала я на правах внучки.

Бабушка, моя милая бабушка, до сих пор была у нас палочка-выручалочка, все мы с любыми проблемами шли к ней, зная, что она всегда поможет.

– Денег конечно у меня нет, но я могу подсказать Вам, как их достать.