Поколение 40-х

Мы опять стали вместе ходить в свободное время в кино, иногда он приезжал в Москву, чтобы пойти вместе в театр, просто ходили друг к другу в гости, но я уже твердо поняла, что он не моя судьба, наша детская дружба не переросла в те чувства, которых я ждала. Да я его очень уважала, ценила, как часть моего прошедшего детства, которое нельзя ни выбросить, не забыть, оно дорого тебе, но не более того. Вот удивительно, дома меня все звали Маня, а вне дома Маша, даже Дима и Женя на улице называли меня Маша, а дома Маня. И для друзей с раннего детства я была Маша.

– Ты очень изменилась Маша, я тебя не узнаю. Почти перестала мне отвечать на письма, очень стала серьезная. Где та веселая, жизнерадостная певунья?

– Конечно изменилась Толик, ведь прошло четыре года, как и ты тоже очень изменился, мы повзрослели дорогой только и всего.

– У тебя кто-то есть?

– Нет у меня никого, кого бы я любила. А тебя я очень люблю и уважаю, как часть моего детства и очень, очень хорошо к тебе отношусь.

– Что же тогда мешает нам быть вместе Машенька, ведь я всегда тебя любил, всегда.

– Не знаю, я не готова ответить сейчас на этот вопрос, не будем торопить время.

– Хорошо, не будем, я подожду. Знаешь я подал документы еще там в части в заочный институт, пришел вызов для сдачи экзаменов.

– Отлично, но ты устроился уже на работу?

– Конечно, а как же иначе, я у матери один, кто же нас будет кормить!? Я же иду на заочный.

– Тяжело тебе будет дорогой работать и учится.

– А кому сейчас легко? Тебе было легко на Урале одной?

– Но я ведь только работала, а не училась.

– Ты забываешь я же мужчина, ты не беспокойся я все осилю, если ты будешь рядом.

– Ну что ж мужчина давай дерзай. Я уважаю твое упорство, знаешь все наши «ребятишки» в люди вышли, один Николай никуда не пошел учится, в прошлом году вернулся из Армии и пошел работать в Акулово программистом, его брат Валентин заканчивает экономический институт.

– Я думаю, Николай еще себя покажет, он же парень головастый, ты знаешь.

Нет, не свела нас вместе судьба. Поняли мы оба, что не всегда детская, даже самая святая перерастает в любовь. У каждого была дальше своя дорога. И еще один однокашник мой предлагал мне руку и сердце, встретившись через пять лет после окончания щколы. Стал ухаживать за мной, он жил на полигоне. Это он когда-то давно, когда я пришла в железнодорожную учиться школу, посадил меня к себе на парту в 5 классе. К тому времени он заканчивал юридический. Он приходил встречать меня к электричке, когда я возвращалась с работы из Москвы. Мы беседовали и я мысленно представляла его рядом с собой всю жизнь и в душе бунтовала:

– Неужели вот этот длинный, сутулый с огромными длинными ногами, которыми он вышагивает как журавль, должен быть моим мужем? Нет, Мне это не надо, зачем мне эта <оглобля>.

А дома донимала бабушка, переживая за меня.

– Что же ты девка делаешь? Какого принца ждешь? Сколько ты будешь в девках ходить? Ведь по деревенским меркам ты уже вековуха. Чем тебе Толик не хорош? Мы уж с его матерью хотели к свадьбе готовиться. Что ты все перебираешь, тот не хорош, этот не годится. Смотри, останешься одна!

– Перестань меня сватать, лучше быть одной. Чем жить с не милым. Что ты стараешься поскорей от меня избавиться. А то совсем перестану домой приезжать, – возмущалась я.

И возмущалась я совершенно не напрасно, мы даже ссорились с бабушкой не раз из-за этого сватовства.

У нас была корова, куры, поросенок. А кормов для всей этой скотины достать было очень сложно, да и не на что, ведь бабушка никакой пенсии не получала, а мою зарплату она ни под каким соусом не соглашалась брать. И она, моя оборотистая бабуля, завела дружбу с зав.свинарником из части, что был от нас через дорогу. Часть содержала свиней для своих нужд, за счет отходов от столовой. Часть большая, отходов хватает. Бабушка потихоньку делает самогон и носит его в свинарник меняя его на помои для своей скотины, там она свой человек. И при беседах рассказывает, что живет вдвоем с внучкой красавицей и, естественно весь мужской состав свинарника хочет со мной познакомится. Я, приезжаю домой, уставшая, мне бы отдохнуть, а тут поджидает очередной, бабушкой приглашенный жених, совершенно мне не нужный, чужой человек. Я возмущаюсь:

– Ну скажи, для чего ты их приглашаешь? Разве можно таким образом выходить замуж? Я что не в состоянии сама найти для спутника жизни? Ты добьешься, что совсем перестану приезжать домой.

– Только посмей, ты что хочешь меня одну бросить? Я же для тебя стараюсь, не нравится один, выбирай другого.

– Я тебя умоляю не старайся. Никого я не буду выбирать, подумай сама, что может быть общего у меня с твоими прапорщиками, которые за самогон продают тебе помои, о чем с ними можно беседовать кроме самогонки?

Бабушка надолго замолкала, потом виновато соглашалась со мной, как бы извиняясь говорила:

– Знаешь они оборотистые ребята, такие будут все иметь, за ними будешь как за каменной стеной.

– Вот это и пугает каменная стена или решетка. А я хочу свободы, солнца, цветов.