Поколение обманутых физиков. Хроники 80-х

Стройотряд наш действовал во время Московской Олимпиады. Этим событием жили две недели. Все свободное время – у телевизора. Газеты были дефицитом. Обсуждали наши потрясающие успехи, наших героев спорта и их подвиги. Но самым удачным моментом была моя кратковременная поездка домой и посещение Лужников – день туда, день обратно. Отпустили, потому что билеты были на руках. Поразила нарядность Москвы и людей, во всем ощущался праздник. Мы смотрели несколько финалов. Самое яркое – спортивный подвиг Виктора Санеева, его серебряная медаль. Весь стадион дышал единым духом. Санеева приветствовали стоя, отдавая дань его мужеству. Интернационализм трибун проявлялся в поздравлении чемпионки по копью с Кубы. Такого я еще не видел в своей короткой жизни что-то фантастическое. Какое единение людей! Этот праздник наверняка – самое яркое спортивное событие нашего века – в особенности для нашей страны. Поэтому я счастлив, что был очевидцем этого триумфа.

Мне исполнилось 18 лет. Т.е. прошла четверть жизни. Событие этапное, а значит, можно подвести итог. Что сделано? По сути жизни – ничего я людям не дал (или почти ничего). «Почти» выражается в том, что с людьми я все же общался. А значит, и оказывал на них какое-то влияние. Думаю, что положительное.

У меня были широчайшие возможности, и я их использовал очень хорошо. Школу закончил достойно. Хотя плохо развил в себе живость ума, но зато развил трудоспособность и научился по-настоящему работать над собой. Поступил в отличный институт, хотя и подмочил успех неважными оценками. Первый курс – далее развивал трудоспособность, укрепился и добился-таки успеха. Вот и все реальные дела. Но разве это дела для людей? Нет. Это только создание предпосылок для них.

За стройотряд прочел две книги. Льюис Синклер «Эроусмит» – о враче-ученом. Понял, в чем разница между знанием своего дела и званием в науке. Лучше творчество в избе, чем дворцовые чины и придворные церемонии. Книга понравилась. Излишне только было показывать карикатурные образы – как в «Бэбите» (прочел только 100 стр.). Если это лучшая книга, то больше этого писателя читать не стоит. Прочел также Герцена «Былое и думы». Рассчитывал, что дум будет больше. Не понравилась надменная манера изложения, масса иностранных фраз. Хотя это, быть может, налет того времени и недостаток моей образованности. По книге получил представление о людях и идеях 20-40-х годов XIX века. Ранее об этом совсем не имел представления.

Студенческие зарисовки

На семинаре по физике (автор Слава Сержанов)

В замызганное широкое окно заглядывают теплые апрельские лучи. Звенит звонок и Виктор Николаевич, открыв «дипломат», достает оттуда а) учебник Д.В.Сивухина, б) задачник Козела, в) шпаргалки… Нет-нет! Это не «гармошки». Это было бы несолидно. Это плотно исписанные широкие листы бумаги.

– Проходите, рассаживайтесь, товарищи, – интеллигентно бросает В.Н. традиционно опаздывающим студентам.

– Ну что ж, я думаю, полезно осветить в памяти некоторые школьные знания, – с этими словами кфмн Кондратьев умело открывает монографию Сивухина на нужной странице и берет мел.

– Синус альфа, – далее Виктор Николаевич вновь обращается к учебнику и продолжает писать на доске, – деленное на синус бета, равняется э-э-э… «эн», где «эн» – показатель преломления.

В.Н. не спеша полусадится на подоконник и 40 секунд смотрит поочередно то на формулу, то в учебник.

– Да, кажется, так.

Что ж, надо отдать должное, наш преподаватель никогда не обманывает.

– Та-ак… Ну давайте решать задачки. – И в руках у В.Н. оказывается один из вышеупомянутых листков. Он неторопливо излагает условие задачи.

А теплые апрельские лучи нагрели и без того разморенные головы. На второй парте слева спит Алексей. Опустив голову, шевелит губами Коваленко (следующий – английский). На последней парте Константин пробивает очередное задание. Поведение В.Жукова дискретно, и в то же время причинно: если он спал ночью, то на семинаре Слава «канает», если не спал – то, опершись на правую руку, улыбается во сне.

В глазах В.Н. полный штиль.

– Никто не хочет решить задачку? – интересуется он у аудитории. Но аудитория тихо внемлет своим мыслям.

На первой парте сидит Гена и осциллирует в плоскости, ортогональной доске, с частотой, о которой говорится в задаче. Параллельно он приводит в порядок свои ногти. А также нервничает и бросает молниеносные взгляды то на В.Н., то на условие задачи. «Неужели опять я?» – думает он.

– Артимович, не хотите к доске?

Гена молча встает, берет мел первым и третьим пальцем так, что 2-й,4-й и 5-й образуют правую систему координат.

– Ну вот, – начинает он, и излагает свое решение.

– Да, да, – говорит Кондратьев. Теперь давайте доведем до численного значения… Что, Артимович, не сходится? Ну давайте смотреть. Так, вот тут коэффициент 35 откуда? А-а, семь на пять (взгляд в потолок)… Да!

Через десять минут бесплодных попыток подогнать результат под ответ следует заключение: «Ну ладно, поскольку тут сказано «оценить», то может быть и так тоже верно».