Поколение обманутых физиков. Хроники 80-х

Сдача (автор Андрей Полянский)

Кондратьев раздает всем по задаче, подобно сеятелю из «12 стульев». Озадаченные делают вид, что думают. И я думаю: «Как сдать задачу, если я не знаю, как ее решить?»

Говорят, что уравнения Максвелла – грандиозная вещь. Пишу их. Есть еще дифференциальная формула закона Ома. Пишу ее. Получается солидно, хотя и не имеет отношения к задаче. Смотрю в ответ и переписываю его на листок, заполняя его затейливой арифметикой. Иду сдавать задачу.

– В.Н., можно сдать?

– Пожалуйста! Что там у вас поучилось?

Вот пишу систему, решаю. Вот ответ (одновременно показывают ответ в задачнике).

– Хорошо. За эту задачу крест (плюс).

Я собираю учебники и удаляюсь. Позднее обнаруживаю, что ответ списал не для той задачи.

Симптомы приближения сессии (1 курс):

– переход на ночной образ жизни;

– удлинение сна на 2-3 часа;

– швыряние тяжелыми предметами (гантелями, консервными банками со шпротным паштетом, билловскими вещами);

– гладиаторские бои с вытиранием пола в коридоре;

– гимнастические упражнения в шкафу;

– увеличение числа беспризорных;

– массовое обучение игре на гитаре.

Иллюстрация выступлений на семинаре по истории КПСС

А вот как мы сходили на соревнования по самбо

Поход за искусством (24 сентября 1981 года)

Семь человек из нашей группы посетили выставку «Москва-Париж». В результате мероприятия культурный рост каждого из нас стал много выше среднего роста. Сколько впечатлений! Врезался в память своими прямыми углами «черный квадрат», до глубины души потрясли композиции, сотворенные шкодливой кистью великого Кандинского. Тот, кто нашел на картине «Обнаженные в лесу» обнаженных, да и сам лес, долго будет помнить эту картину. Не может не волновать глубоко плоская картина «Венера» и невнятная строгость плеяды абстракционистов. Серыми на фоне этих творений кажутся сказочные мотивы полотен Врубеля, радужные пейзажи Моне. Сказку зачем-то смешали с нестандартной психологией (или психопатологией).

Хроника 428-й комнаты (19 января 1982 г., сессия)

13.00 Гена спит. Входит Игорек и начинает шепотом возмущаться при виде спящего. Затем предпринимает попытку довести до спящего Гены ложный факт о том, что у него украли Гос.

13.10. Входит Серега Отаров. Увидев спящего Гену, восклицает: Пока он спит, он мне не страшен! С тем и удаляется.

13.25. Гена спит. Входит Слава Сержанов. С течение 7 минут он производит над спящим биологически опыты: пытается разбудить его давление своего биополя. Ничего не добившись, удаляется.

14.00 Гена просыпается. В тот же момент входит Миша и изумляется: Как можно столько спать!

Из наших дискуссий:

– Между «тогда» и «когда» лежит 5 часов.

– Ты возле меня, и я возле тебя – это не одно и то же.

– …простая глупая точка в 4-мерном пространстве.

– Энергетический уровень – это мешочек.

Сдача урматов (автор – Андрей Коваленко)

Я пришел на полчаса позже, так как зашел предварительно к товарищу поговорить о чем-то. Шомполов уже всех распустил.

Я говорю ему:

– Вот мое задание и вот моя контрольная. А это – контрольная Савельева. Он прийти не смог.

– Он, что, в вытрезвитель попал? – спросил Шомполов, потянув носом воздух.

В общежитии (автор – Гена Артимович)

Миша сидел на савельевской кровати и увлеченно пробивался сквозь дебри матричных представлений. Я сидел на стуле и увлеченно обдумывал, как бы послать Мишу в 232-ю комнату за игорьковскими тетрадками по квантовой механике.

– Миша, у вас есть плитка?

– Не знаю. – Миша еще сильнее углубился в квантовую механику.

– Миша, сходи в 232-ю за сахаром.

– Сам сходи.

Мишу явно не интересовала перспектива напиться чаю, и он делал вид, что сыт по горло. Но тут вошел Дима и они хором спросили друг у друга: «У вас есть что-нибудь пожрать?»

Я понял, что моя комбинация не погибла и достал из билловской тумбочки две пачки картофельных оладий. Мишина заинтересованность квантовой механикой лопнула, как мыльный пузырь.

– Пойду в 232-ю за плиткой, – сказал он.

– Да, захвати заодно игорьковские тетрадки по квантам! – крикнул я ему вслед.

Через пять минут явился Миша без тетрадок, но с плиткой и сковородкой, на которой лежали два больших куска сала сомнительного происхождения.

– Это сало какого зверя? – спросил я, – и почему без тетрадок?

Оказывается, в 232-й никого не было, а плиткой, сковородкой и салом Мишу снабдили где-то на 4-м этаже.

Куски сала были слишком большими. Зная студенческую жадность, нельзя было не предположить, что они предназначались для украшения мусорного ящика. (…)