Поколение пепла

Они знали каждый закоулок в своем городе хорошо, поэтому обходились без фонарей. Буря утихла, выплыла полная луна и высыпали яркие, как в астрономических атласах, созвездия.

Однако нет худа без добра. Теперь они точно знали, что у банды была хорошая агентура. Откуда-то эти подонки знали, что поисковик Антон Караваев часто отлучается по служебным делам и не ночует дома, что Настя в такие дни часто задерживается в школе, что…

Богданов не закончил мысль.

– Суки, падлы, гниды! – разразились из окна школы площадной бранью. – Парламентария пришлите! Быстрей, на…, а то за себя не ручаемся!

«Парламентера, – машинально поправил Богданов. – Или им депутата Думы надо? Сволота неграмотная».

Уж он-то за себя ручался.

– У вас есть минута, на…! – сложив руки рупором, снова заорал тип в окне. – Или мы учителке кишки вырвем.

Владимир хотел было подняться, но его решительно остановил Колесников.

– Ты слишком ценный. Все это игра в бирюльки. Они знают, что не жильцы. Им хочется только время потянуть.

– Да я не собираюсь выходить к ним, Олежка, – успокоил его Богданов. – Только встану и помаячу немного. Хочу, чтоб к окнам подошли. Их там, кроме этого, всего двое. Первый в кабинете директора, второй в комнате справа, за партой прячется. Позиции не меняют, думают, не видим. Как только оба высунут свои хари, стреляйте. Надо быстрее прижечь эту язву. Кто знает, сколько их еще в городе прячется, этих вшей тифозных.

– Ну вот, я подошел, – он остановился в школьном дворе рядом с гимнастической стенкой. – Кто хочет со мной поговорить? Выходите! Через окно орать не буду, а мегафона у меня нет.

Перестрелка на соседней улице прекратилась. Вряд ли там взяли тайм-аут, скорее, открытое сопротивление врагов было сломлено. Больше в городе никто не стрелял.

Никто не спешил. Богданов сделал вид, что смотрит на часы. Хотя его нетерпение было реальным, не притворным. Он чувствовал, что его держат на прицеле – малоприятное знакомое ощущение – но когда ты сам на адреналине, это не страшно. Да и не попадут они в него с такого расстояния, руки не оттуда растут. В этот момент они там в здании должны были напряженно шушукаться, совещаться.

И вот наконец дверь открылась. На крыльцо нетвердой походкой вышел рослый бандит, в котором заместитель, приглядевшись, узнал Ромку Гермогененко. Шофера, которого все давно считали погибшим. Но он был не один. Девушку, которую он тащил за собой, стараясь закрыться ею, Богданов узнал сразу, несмотря на темноту. Таких ухоженных и красивых черных волос в городе ни у кого не было. Антохе повезло, хотя, как подозревал Владимир, пай-девочкой Настенька была только на людях, а при случае могла выпускать острые коготки.

И точно: у бандита были кровоточащие следы от ногтей на щеке, а на руке, которой он держал девушку за горло, был виден глубокий порез от маленького ножа или бритвы.

Да, хорошо она его разукрасила. Из-за необходимости крепко ее держать он был скован, и это плюс. Сама Настя была спокойна, встречая свою судьбу со странным фатализмом. На ее левой щеке Богданов заметил сильный кровоподтек. Вот уж точно, Гематоген. Он пообещал себе, что выродок ответит за это.

Как и все остальные, кого Владимир видел живым или мертвым в рядах предателей, этот не был совсем уже конченым человеком. С сильной гнильцой, но если бы все сложилось иначе, его можно было перевоспитать. Увы, теперь уже поздно.

В руке ренегата был ПМ, пистолет он приставил к голове учительницы, прицел метался на линии между ее виском и затылком.

– Лучше сдавайтесь сразу, – произнес Богданов. – Можем гарантировать жизнь.

Он не стал врать. Конечно, он мог бы пообещать им соблюдение Женевской конвенции, отдельные комнаты, медпомощь, трехразовое питание, чистое постельное белье и прогулки на свежем воздухе. Но кто в это поверит? А так он не лгал, ведь жизнь им действительно на некоторое время оставят.

– Да пошел ты! – заорал в ответ Роман. – Выпустите нас, и мы уйдем!

– Отпустите девчонку и валите. Хотя, не пойму, чем вам у нас не нравится?

– Кончай комедию! – бывший водитель ему явно не поверил. – Вы нас сразу завалите. Она пойдет с нами.

– Нет, – со стальными нотками в голосе сказал Богданов. – Никто никуда не пойдет.

Внезапно Владимиру стало ясно, откуда растут мировоззренческие корни этого бунта отщепенцев. Косноязычный Роман эту мысль вряд ли выразил бы, но Богданов его понял. «Только хлебнули свободы, а вы опять все строите заново. Тюрьмы, суды, иерархии, бумажки, а человек просто винтик…»

Может, они в Подгорном действительно перекрутили гаечки? Но иначе было нельзя. Иначе было не выжить. Этот страшный и бессмысленный бунт – признак благополучия. Значит, люди уже расслабились и им захотелось других благ, а не только возможности встретить новый день живыми. Вот только рано расслабились. А если никто не приедет из поездки на Урал? Или приедут с пустыми руками?

«Если бы у нас было из чего печь пряники, обошлись бы без кнута».

– Тогда я завалю ее! – закричал Гематоген, надрывая горло. – Шлепну суку прямо здесь!