Поколение пустыни. Москва — Вильно — Тель-Авив — Иерусалим

Все танцевали хору. Оттого ли, что местное население отвыкло от женщин, или климат Содома так действовал, но хора была более оживленной, чем в городе. В четыре утра мы оставили Содом. Мы поехали в «Нахлат Арнон». Арнон — это река в скалах, сталактитовые пещеры из таких пород, которых я еще не видела. В Скандинавии так, верно, выглядело в шхерах, как на картинах или в декорации «Пер Гюнта» Грига и в Художественном московском театре. Мы в купальных костюмах прошли пешком вброд всю реку вдоль, и по обеим сторонам были высокие стены — чувство нереальности.

Следующая остановка была «Калерое», или «Клей Рове», где купались когда-то римские воины, а вади Зерка — горячие источники — были приятнее всего. Только в Пистианах в Венгрии я когда-то купалась в естественном горячем бассейне. В Палестине есть такой же в Тиверии.

* * *

В Тель-Авиве появляются очень хорошие артисты, исполнители — скрипка Тибо[596] и Казадеус рояль. Также шопенист Уминский. Всё это музыкальные праздники, а фильм «Королева Христина»[597] с Гретой Гарбо был особенно приятен после нашей прогулки в арноновские шхеры.

Мы теперь больше не могли жаловаться на провинциальность нашей жизни. Каждая поездка давала что-нибудь новое, каждая гастроль приносила нам европейскую «культуру», по которой мы так тосковали первое время. В Хайфе, когда мы посещали нашего студента сына, мы осматривали новые фабрики, новостроившийся порт и Хайфу-бе — индустриальный район. К Рут в кибуц мы не ездили, потому что там негде было спать, товарищи спали по несколько человек в бараках. Когда она приезжала сама или с Эли, выглядела она похудевшей, одета была плохо, в сандалиях без чулок, вещи носила из коммуны, синие холстяные платья; у нас она перестала брать как вещи, так и деньги, чтобы не нарушать «равенства». Она с Эли не могли повенчаться, потому что в комнате у них спал всегда кто-нибудь третий, девушка или парень, и это называлось «примус». Почему примус? Потому что в семье есть муж, жена и примус, конечно. А так как она дежурила по ночам, то на ее постели спал еще кто-нибудь четвертый, а она спала днем. Таково было их пионерство. Мне было странно, что у меня такая большая дочь, которая не сегодня — завтра выйдет замуж и еще сделает меня бабушкой.

Чтобы не быть смешной в собственных глазах, я решила меньше танцевать, хотя мой минимум в «карне де баль» — 24 танцора в вечер — еще был в силе. Эли перестал с нами быть застенчивым, каким он был вначале, он привык к нам. Он был пионер в полном смысле слова, привез из-за границы целую группу товарищей, которых заставил пойти в болотистую малярийную местность, чтобы осушать болота. Он нес ответственность за бюджет кибуца, был «гизбар» (кассир) и «мазкир» (секретарь), потому что у них не было лишних людей для каждой такой должности. Конечно, ему приходилось физически работать тоже. Рут была на него не похожа; как и ее отец, она была прекрасная работница, но без амбиций и инициативы. Она не любила брать на себя ответственной работы и решения в вопросах кибуца. Иногда мы дискутировали про восьмичасовой день, они принципиально работали восемь часов, а мы без принципов — 16.

Принципы — одно, а действительность другое: их восьмичасовой день превратился в десятичасовой, а когда появились дети, и в гораздо больше, чем десять часов, потому что вечер посвящался детям, которых надо было занимать и потом укладывать спать.

В противоположность всякой «беззабочей жизни», как говорила наша старая нянька, я себе выбрала профессию с «12-го Мизере» (выражение одной моей швейцарской коллеги). Языки иностранные, гигиена, хозяйство, психология, вернее психопатология, бухгалтерия, декорация дома и сада, постройки и починки, покупки и товароведение, калькуляция, знание бюджета и разных финансовых оборотов, умение обращаться с персоналом, распределение рабочих часов — то, что у нас называется «сидур авода», светскость, сохранение внешности, собственной физиономии и фигуры и туалета, чтобы не было ни слишком много и ни слишком мало, общественные связи, правильный подход к больным и к коллегам, помощь мужу в его карьере, варка и работа в доме, в случае, если нет достаточного персонала, подача первой медицинской помощи и радикальное знание диеты.

Я даже научилась в нужде починить инсталляцию и открыть менхоль[598] в саду, если не было под рукой инсталлятора. Это уже не 12, а гораздо больше «Мизере» и не мизере.

В Палестине еще ко всему этому прибавляется слабый кредит, тяжелые проценты, которые иногда превышают заем, почти хроническое отсутствие оборотного капитала, хамсины, которые плохо влияют на здоровье и настроение, малярия, харара и амебы. Все это на почве пионерской неподготовленности, непривычки, отсутствия традиций, наследственных капиталов и недвижимости. Почти с начала, «с брейшит», «от ничего ко всему»[599]. Пусть нашим детям живется легче, какой бы путь они ни выбрали!

Я по вечерам снова начала себя чувствовать очень усталой, и меня на короткое время экспедировали в «мой» Иерихон.