Поколение пустыни. Москва — Вильно — Тель-Авив — Иерусалим

Читаю последнюю книгу Черчилля «К победе»[842], я прочла уже почти все его книги. Мы стоим перед концом войны. Предсказывают, что еще этим летом.

У нас, евреев, не будет той радости, которая охватит весь мир. Мы потеряли трагическую треть нашего народа. Англия процентуально потеряла меньше всех.

Если бы евреи не были такими патриотами своих отечеств — Германии и прочих, и если бы они не были такими оптимистами (иногда и пессимизм благотворен), и если бы они читали «Майн Кампф» и верили всему, что там сказано, они бы своевременно могли спастись.

Англичане ответственны за Мадагаскар, Маурициус, за тысячи погибших в путях и дорогах[843]. Англия не протянула им руку помощи, как она должна была, считаясь с тем, что мы дали солдат на всех фронтах и что мы были лояльными гражданами как в Англии и в колониях, так и в Палестине под мандатом. Наоборот, Англия приняла сторону наших врагов-арабов, закрыла двери в нашу страну, дарованную нам Богом и Лигой Наций. Нас хотят здесь оставить в меньшинстве (30 %), статистика в этой стране фальсифицирована — это чичиковские мертвые души. Мы являемся жертвами Суэцкого канала (дело еврея Дизраэли)[844] и жертвами нефтяных источников в Саудии и в Ираке, <в Персии и в Кувейте>.

Я прочла Лаудермилька[845], и над этой сухой книгой о том, как оплодотворить Иорданскую долину, я плакала, как над чувствительным романом. Есть еще друзья у нас на белом свете, еще ценят наши жертвы и труд.

Снова была трагедия со школьными прогулками, и не в первый раз. Мы еще не научились гулять по этой стране и все еще верим соседям. Дети пошли в Масаду, арабы напали на безоружных школьников, одного убили и двух ранили. Это были новоприехавшие, неопытные дети. Я надеюсь, что воспитатели теперь примут решение не пускать детей одних с молодыми учителями (мадрихим) в опасные и неблагополучные места.

2.4.45

Сегодня мне исполнилось 53 года. Моя бабушка, которая умерла 50-ти лет, мне казалась глубокой старухой.

Я взяла Цви на фильм «Бамби»[846], утомительный для моих глаз, но мальчик был в восторге. Поздравление от Меира я получила из госпиталя, где он лежит с фурункулами.

11.4.45

Евреев, конечно, не пригласят на конференцию в Сан-Франциско[847]. Мы, евреи, еще годились для пушечного мяса, но не нужны для создания прочного мира. И что это будет за новый мир? Война на Дальнем Востоке, в Японии, еще не кончена.

[Я очень занята в кухне, мы купили новую газовую плиту и духовку.]

4.5.45[848]

В Сан-Франциско занимались маниловскими разговорами, но одно установлено твердо: евреев погибло — кроме солдат на разных фронтах — шесть с половиной мильонов. Это уже не «грейель пропаганда», и никто этого не отрицает.

29.4.45

Повесили Муссолини[849] и еще 14 его приспешников. На той же самой площади в Милане, откуда он двинул свой знаменитый марш на Рим.

30.4.45

Сегодня последний апрельский день, и завтра праздник «мира и побед», V-day[850].

Говорят, что Гитлер покончил с собой[851]. Но два народа проиграли войну: немцы и евреи. Мы не подымали меча, но у нас был другой непростительный грех: мы были слабы и погибали, как во время инквизиций. Тогда хоть «ал кидуш Га-шем», за Имя Твое Святое, на это раз даже не сознательно — не за религию, не за национальность.

Теперь только начали приходить списки убитых и спасшихся, и я с ужасом думаю о том дне, когда мы прочтем имя матери Марка, последней бабушки в нашей семье. Толпы людей читают на улице эти списки, и не раз уже были истерики и обмороки.

Третье мая 45

Вчера мы были на «Федре» с Ровиной. Она была грандиозна, внешне и внутренне. Красива, как греческая богиня, она дала нюансы страсти, надежды, отчаяния, стыда, мольбы, унижения, гордости и презрения. Переходы всех этих чувств, сцены с дуэньей, с мужем, с Ипполитом были просто гениальны. Каждый раз она дает новые ноты, новые переживания. В «Вечном жиде» она Матер Долороза, в «Дибуке» она влюбленная (бессознательно) девушка, в «Уриэль Акоста» — испанская аристократка, в «Миреле Эфрос»[852] — эйшес хаил[853], королева Лир, побежденная своими слабыми недостойными сыновьями, в «Матери» Чапека — она жертва того сумасшедшего времени, в котором мы живем, когда матери не остается ничего другого, как сойти с ума.

Но лучше всего кажется она в «Федре». Она — как скульптурное изваяние, и в то же время женщина, больная любовью, стареющая, но еще прекрасная, страстная, полная страха и стыда.

Лаваль[854] будто бы арестован, и его выдали французам. Настоящего мира, заключения мира — вообще не будет, будет только резолюция и капитуляция. Главное, чтобы не перессорились при дележе добычи и чтобы не было третьей войны.

7.5.45

Теперь никак не могут столковаться из-за Польши. Немцы с немецкой аккуратностью сдаются мильонами. Сегодня было объявлено по радио, что завтра будут праздновать окончание войны. А мы не перестаем думать только о тех, кого нет.