Поколения

Корабль нависал над ними – тяжелый, старый и в основном мертвый. Хотя Мэл не видел огромный трюм, наполненный криокапсулами и усохшими трупами, он чувствовал, что где-то неподалеку находятся мертвецы, словно эхо их последнего дыхания было материальным, весомым.

Этот корабль ему совсем не нравился.

Но отдельные части «Сунь-цзы» теперь ожили. В коридорах, залах и комнатах, по которым проходили Зои и Мэл, теперь, хоть и не ярко, светили лампы. Альянс привез человека сюда и наполнил корабль каким-то подобием жизни, но это подобие не было знакомо Мэлу и сильно его тревожило.

Человек в капсуле не выглядел мертвым, однако его жизнь казалась холодной, далекой.

– Мы приближаемся, – сказала Зои.

Мэл узнал зону, в которой они оказались. Они свернули на развилке и увидели Ривер в конце длинного коридора. Она стояла неподвижно перед замаскированной дверью в странную новую комнату, разведя руки в стороны и наклонив голову набок, словно прислушивалась. Должно быть, она понимала, что они подходят к ней, но слушала не их.

– Ривер, что происходит? – спросил Мэл.

– Он совсем рядом, – ответила Ривер. – Он слышал мою песню. Он… Не знаю, почему он не ответил, но он слышал. Пение во тьме. Один голос стал двумя. Он пел со мной, хотя и не ответил мне. – Она повернулась к ним, и ее улыбка погасла. – Почему он не отвечает?

– Если ты про человека, который там, внутри, то это потому, что он в анабиозе, – сказала Зои.

– Спит?

– Крепко спит.

– О нет, – сказала Ривер и снова улыбнулась. – Не думаю, что он вообще спал.

Она сделала шаг вперед и прижала ладони к металлу. Мэлу показалось, что дверь изменилась, стала светлее, более очевидной, словно за ней находился источник яркого света.

– Мы хотим просто собрать какое-нибудь добро и свалить, – сказал Мэл. – Я не знаю, кто он, но пусть им занимается Альянс, это его дело.

– И мое тоже, – сказала Ривер и постучала пальцем по виску. – Я вся изломанная, искореженная, а он, возможно, меня выпрямит. А может, я выпрямлю его.

– Кто он? – спросила Зои.

– Когда-то его звали Сайлас. Но имена – это очень личное. Они – окно в душу, двери, ведущие внутрь, и, возможно, он давным-давно изменил свое имя. Но он мне все расскажет.

Ривер провела ладонями по двери, чтобы сосредоточиться, опустила голову, и волосы закрыли ее лицо. Мэл нервно следил за ней, прислушиваясь, не доносятся ли звуки приближающихся беспилотников. Он верил, что Уош предупредит его, если увидит что-то на экранах, но пока что он хотел действовать как можно тише. Происходящее пугало и завораживало его. Что-то в Ривер – и в спящем человеке, которого они видели в комнате за этой дверью, – заставляло давно умерший корабль ожить.

С тихим щелчком замок открылся, и дверь снова скользнула в стену. Туман окружил Ривер, на миг уменьшил ее, сделал почти прозрачной, словно она не вполне принадлежала этому миру. Мэлу иногда казалось, что так оно и есть. Да, она точно ясновидящая и обладала великой мудростью, которой лишь изредка могла воспользоваться. Так и не примирившись с тем, кем она стала, с тем, что с ней сделали, она летала с ними на «Серенити», но по большей части, казалось, путешествовала сама по себе.

Туман почти рассеялся, но, когда Ривер уже собралась идти дальше, Мэл схватил ее за руку.

– Там опасно! – сказал он.

– Если ты со мной, то нет, – ответила Ривер и, высвободившись, зашла в комнату.

Мэл и Зои заглянули внутрь.

На платформе в центре комнаты лежала треснувшая крышка камеры. Человек внутри камеры сидел и смотрел прямо перед собой. Из его рта медленно и размеренно вылетали облачка пара. Его глаза были открыты, но лицо казалось бесстрастным. Его руки свисали по бокам от тела, а ладоней не было видно. К его голове, горлу и груди по-прежнему тянулись трубки и провода. «Как долго будет просыпаться тот, кто так долго спал?» – подумал Мэл.

– Прекрасно, – сказала Ривер.

Она пошла к нему, и не успели Мэл и Зои отреагировать, как она уже стояла у платформы и смотрела снизу вверх на человека.

Словно не замечая их присутствия, он медленно поднял руки и начал отделять провода и трубки от своего тела, чуть вздрагивая, когда они вылезали из вен в предплечьях и разрезах в его теле. Он со щелчком отсоединил несколько интерфейсов от портов в голове – там, где вокруг этих дополнений выросла ярко-красная ткань. При каждом отключении наружу вылетала струйка прозрачной вязкой жидкости. Вырвав последний провод из горла, человек встал, слегка покачиваясь, ногой отшвырнул от себя переплетенные кабели и трубки и протянул руки к потолку. Словно мертвец, снова обретающий жизнь, он стонал, изгибался, вставал на цыпочки, и каждый изгиб и поворот сопровождались щелканьем и хрустом костей. Узловатые мускулы обнаженных рук и ног поблескивали. Он был похож на дикого зверя, который прихорашивается и готовится к прыжку. Затем он замер и уставился вперед; он, похоже, все еще не замечал, что за ним наблюдают. Либо не замечал, либо ему было все равно.