Покорение Америки

Вон чего подполковник удумал! В моё время батюшки чего только не освящали, включая лимузины местных нуворишей, на их фоне такая же процедура с плавучим клубом не кажется такой уж кощунственной. Тем более что у нас не бордель будет, а более-менее приличное место для отдыха и развлечений.

– Отчего же, приглашайте, Виктор Аскольдович, на такое дело можете не скупиться. Пусть за наши дела священник и молится периодически, а мы уж – вы там прозрачно намекните – родной приход не обидим.

А вот с Джорданом приходилось вести дела мне. Хорошо, что это ограничивалось по существу лишь получением ежемесячной выручки, потому что пока особой помощи от меня Лэнсу не требовалось. Если бы на наши заведения накатили конкуренты, тогда да, мы снова совместными силами ввязались бы в «прения сторон», встав горой друг за друга. Пока же, к счастью, обходилось без эксцессов, а деньги с борделя и казино я передавал Виктору Аскольдовичу на благоустройство «Орфея».

Джордан, которому мне пришлось рассказать о своих кинематографических планах, искренне удивился. Попросил рассказать об этом подробнее, особенно заострив внимание на фильме о боксёре. Пообещал обязательно его посмотреть после выхода на экраны…

Я и бегал по Большому Яблоку, игнорируя общественный и прочий транспорт, иначе мог просмотреть подходящие места для съёмок. Прежде всего нужно было найти похожую площадь якобы в районе Пяти улиц, на которой в оригинальном варианте происходила битва между иммигрантами и «коренными» американцами. То самое пересечение Малберри-Стрит, Ворт, Кросс, Оранж и Литл-Уотер. Понятно, сейчас там уже другой пейзаж, поэтому я искал что-то хоть внешне похожее. И ведь нашёл! На четвёртый день поисков я забрёл в трущобы Южного Бронкса и замер посреди вымощенной булыжником площади. Булыжником, Карл! И пусть в виденном мной фильме булыжники уже покрывает снег, на котором прекрасно выделяются пятна крови, приближённость к аутентичности никогда не помешает.

С разных ракурсов я сделал несколько снимков на специально приобретённый для этой цели фотоаппарат Kine-Exakta под стандартную 35-миллиметровую киноплёнку.

Детище дрезденской компании Ihagee было, как мне заявили в магазине фотопринадлежностей, первым в мире малоформатным фотоаппаратом[43]. Правда, смущало то, что аппарат был будто специально сделан для левшей, потому что кнопка спуска затвора находилась слева. Да ещё в видоискатель через откидывавшуюся крышечку приходилось смотреть сверху, держа камеру на уровне груди. Если же хотелось снимать от уровня глаз, то на помощь приходил «спортивный видоискатель», а именно – обычная металлическая рамка без линзы, которая могла примерно очертить границы будущего кадра при съёмке на 50-миллиметровый объектив.

Я ходил и фотографировал места, которые могли, на мой взгляд, послужить местом съёмок моего будущего кинохита. Так увлёкся, что совершенно забыл о своём дне рождения, 12 декабря. Напомнил Вержбовский, которому я как-то проговорился об этой дате и закативший в мою честь в ресторане сына небольшую вечеринку. В подарок я получил патефон французской фирмы «Патэ» с десятком виниловых пластинок. Глен Миллер и его оркестр, Луи Армстронг, Скотт Джоплин, Уильям Хэнди… И с особой гордостью мне была преподнесена пластинка романсов Петра Лещенко.

– Достал не без труда, – похвалился Вержбовский. – Чаю увидеть Петра Константиновича когда-нибудь выступающим в нашем заведении.

Мне объяснили, что одного завода хватает как минимум на проигрывание одной стороны пластинки, а иголка должна непременно находиться под наклоном в 45 градусов к поверхности винила. Её вообще желательно менять после каждого прослушивания, дабы избежать царапин и треска при звучании, так что мне был вручён ещё и целый набор игл. Но самое интересное – пластинки нужно проигрывать не от края к центру, как было принято на граммофонах, а наоборот.

Но вернёмся к фотографированию. Когда было истрачено несколько рулонов плёнки, я по старой памяти отнёс их в фотостудию Изи Шмейхеля, где плёнки проявили и напечатали вполне качественные чёрно-белые фотографии. Со всей этой пачкой в канун нового, 1939 года я снова заявился в Лос-Анджелес. К моему приезду уже были назначены кинопробы с выбранными мной главными героями фильма. Тут же я перезнакомился почти со всеми участниками съёмочной группы, а с тем же Горси мы даже обнялись, как старые знакомые. Остальные ко мне, что объяснимо, поначалу отнеслись настороженно, но я на удивление быстро даже для себя нашёл со всеми общий язык. Хотя больше в этом помог наш оператор Тони Гаудио. Например, двадцатиоднолетняя Фонтейн в силу молодости и неопытности поначалу смущалась, но вскоре и она хохотала вместе со всеми над перчёными шутками Тони. Тот в сочетании с природным итальянским темпераментом оказался ещё тем балагуром и моментально стал душой компании. Я даже подумал, что при желании наш оператор вполне мог бы играть в комедийных фильмах, но, видимо, ему либо не предлагали, либо сам не имеет такого желания.