Покорение Америки

– Друзья, – начал я, когда мы собрались, – отныне на ближайшие несколько месяцев мы одна команда, одна семья, поэтому предлагаю забыть о всякого рода мистерах и миссис, будем обращаться друг к другу по имени. Все согласны?

Ответом было дружное «Да!», и я не смог сдержать улыбки. Впрочем, доводить дело до панибратства я не собирался. Всё должно быть в меру.

Кинопробы прошли удачно, о чём я тут же доложил Уорнеру. А тот порадовал меня известием, что вопрос с моим гражданством практически решён и обошёлся ему всего в пять тысяч штук зеленью. Я предложил вычесть их из моего гонорара, но Джек заявил, что это мне от него своеобразный подарок. Ну что ж, я не против.

Неделю спустя после моего возвращения в Нью-Йорк я стал счастливым обладателем новенького паспорта гражданина Соединённых Штатов. Ну как – счастливым… Просто это была необходимая на тот момент вещь. К американцам в подавляющем большинстве я относился вполне доброжелательно, но политика США в отношении СССР и России в будущем не могла так просто стереться из моей памяти.

Заодно чуть позже я получил и легальное водительское удостоверение взамен прежнего, купленного через Изю Шмейхеля. Чем больше легальных документов, тем лучше. Глядя на чёрно-белую морду, пялящуюся на меня с первой страницы паспорта, я думал, что жизнь, кажется, удалась. А уж если получится реализовать всё задуманное… Хотя лучше не загадывать, потому что жизнь – штука сложная, в чём я уже не раз имел возможность убедиться на собственной шкуре.

В начале января съёмочная группа поездом вместе с техническим оборудованием прибыла в Нью-Йорк. Для её проживания на месяц вперёд был арендован целый этаж отеля «Уорвик» в центре Манхэттена. Деньги из выделенного на фильм бюджета начинали работать. Причём Уорнер во время нашей с ним последней встречи на Рождество отметил, что смета в размере полутора миллионов хоть и утверждена, но в случае непредвиденных расходов может быть увеличена. При этом едва ли не половина бюджета уходила на зарплату и гонорары членам съёмочной группы.

По срокам мы были ограничены, но не сильно. Учитывая, что съёмки должны проходить как в зимний период, так и в весенне-летний, нам давалось примерно полгода на реализацию наших замыслов. По меркам Голливуда – солидный срок.

Приехавший вместе со всеми Ридли в моём сопровождении сразу же отправился в муниципалитет, где на столе главы Комиссии по культуре уже лежало письмо от Джека Уорнера с просьбой оказать всяческое содействие в съёмках картины об истории города. Правда, что это за история, там не уточнялось, и нам было рекомендовано не очень об этом распространяться, желательно для знакомства с чиновником выдав какое-нибудь нейтральное название фильма, если он этим поинтересуется. Мало ли, вдруг муниципалам не очень понравится сюжет, замешанный на крови и криминале. Возглавлявший Комиссию некто Энди О’Брайен сразу же показался мне тем ещё проходимцем, о чём я и намекнул шёпотом Стейнвицу. Заранее приготовленный конверт с суммой в тысячу долларов тут же перекочевал в стол к мздоимцу, но зато нам была обещана полная поддержка.

О’Брайен не подкачал, даже помог нам с подбором массовки для первой масштабной сцены, и, честно сказать, ему было плевать на то, что мы снимаем. Наши костюмеры споро взялись за пошив, мастера-оружейники – за изготовление бутафорского холодного оружия, декораторы принялись приводить выбранную мной небольшую площадь в соответствие с историческими реалиями.

К концу января всё было готово. Не хватало только снега, чтобы наша съёмочная группа приступила к работе. Хотя декораторы и предлагали засыпать брусчатку солью, я всё же предложил подождать ещё неделю-другую в ожидании настоящего снега. По прогнозам, с севера вдоль побережья Канады в нашу сторону двигался циклон, который должен был достичь Нью-Йорка через несколько дней. Вот только будет он сопровождаться снегом или дождём, мы могли только гадать.

Чтобы не терять время, мы пока отсняли первую сцену моего сценария с Валлоном и его сыном, где Святоша готовится к битве. Перед тем как дать команду «Мотор!», я предложил ноу-хау, известное в отечественном кинематографе будущего, но здесь казавшееся чем-то странным. А именно – разбить на счастье о штатив тарелку с именами главных членов съёмочной группы.

– Теперь разбираем каждый по осколку, а в конце съёмок попытаемся сложить тарелку заново, – прокомментировал я. – Надеюсь, у нас получится обойтись без потерь.

– А в чём смысл? – поинтересовался Оливье, вертя в пальцах небольшой осколок.

– Это, скажем так, русская примета. Главное – не потерять куски до окончания съёмочного процесса.

Маленького Амстердама Валлона доверили играть какому-то мальчугану, которого нашёл мой второй режиссёр. Парнишка, оказывается, несмотря на нежный возраст, уже имел опыт работы в кино, поэтому перед камерой держался достаточно профессионально. Ладно, посмотрим, как он сыграет экспрессивную сцену у охладевающего трупа своего отца.