Покорение дворца Яньси. Том 1. Путь служанки

Инло с крайней неохотой осилила глоток. Тут же рвотный спазм сжал горло, она выплюнула то, что успела отпить, и закашлялась.

– Что? Что это такое? Почему такое горькое? – в ужасе спросила она.

– Коптис, – просто ответила служанка.

Инло сразу почувствовала подвох:

– Но его величеству лекарь Е коптиса не давал!

Дворцовая служанка объяснила:

– Его величеству нет. А вот тебе он нужен.

– Зачем?

– Император нарочно велел передать. – Голос и лицо служанки были совершенно бесстрастны, но даже сквозь эту каменную маску Инло почувствовала ее злорадство. – Коптис избавляет от жара и мокроты, а еще выводит весь яд из тела!

– Могу я отказаться? – спросила Инло, с трепетом глядя на миску, до краев наполненную отваром из корневища коптиса.

– Мы поможем вам, барышня Инло, принять лекарство, – ответила служанка.

Тем временем в императорской опочивальне Е Тяньши так же подавал Хунли чашку, наполненную подобным снадобьем, в котором, правда, не было коптиса.

Но даже так государь выглядел угрюмым и хмурился.

– Е Тяньши, та девица выпила лекарство?

Гнев императора отступал так же быстро, как и накатывал. Если утром она была для него чертовкой, то к вечеру уже стала девицей, оставалось лишь гадать, что ее ждет завтра.

– У нее выбора не было, вы же приказали. Но я в растерянности, зачем вы заставляете давать ей коптис?

– Голова у этой девки полна дурных мыслей, а яд так и льется через край, – мрачно фыркнул Хунли. – Как по мне, коп-тис – то, что нужно для такой! Какие есть еще самые горькие травы?

В гневе и Сын Неба, и простой смертный одинаковы – становятся мелочными тщедушными мужчинами. Е Тяньши знал, что Инло достанется, но мог лишь честно ответить:

– Самые горькие – это коптис, акебия, горечавка. Но выделяется среди них, конечно, софора…

– Тогда с сегодняшнего дня, – приказал Хунли, – пусть пьет снадобья из каждой из трав! Три раза в день! Откажется – силком вливайте! Лекарства должны быть горькими, тогда и болезнь пройдет! Я забочусь о своей спасительнице. Все понял?

– Понял, государь, – ответил Е Тяньши.

Хунли удовлетворенно рассмеялся, явно придя в хорошее расположение духа. Мысли о чужих страданиях, вызванных рвотой от снадобья, придавали ему веселья. Он даже с улыбкой выпил отвар Е Тяньши, находя его не таким уж отвратительным, как раньше.

Уголки губ Е Тяньши дернулись, но сказать он ничего не решился.

Но и в таком поручении была своя выгода: теперь ему не нужно было искать предлог, чтобы навестить барышню Инло.

Покинув павильон Янсинь, Е Тяньши двинулся в боковые покои.

Слуги уже были в курсе, поэтому спокойно пропустили его. Он деловито прошествовал в комнату, закрыл за собой дверь и обратился к лежащей на кровати девушке:

– Барышня Инло, я пришел!

Только что возлежавшая словно на смертном одре Инло, едва услышав его голос, резвым кроликом соскочила с кровати.

– Лекарь Е! – начала возмущаться она. – Я не могу больше пить этот коптис! Слишком горький!

– Мне приказали, что тут попишешь? – Е Тяньши указал пальцем вверх, намекая на волю императора, а после открыл короб и достал маленький пузырек. – Серная мазь применяется при чесотке. Тебе такая не нужна. Лучше это возьми.

Он помолчал немного, а потом осторожно спросил:

– Барышня Инло, я тут кое-что не понял…

– Что именно? – спросила девушка, принимая пузырек.

– Ты зачем арахиса наелась, если у тебя с малых лет на него аллергия? Знала ведь, что сыпью покроешься. Да еще и меня подговорила всем сказать, что у тебя чесотка, – недоумевал Е Тяньши, хотя все он понимал, особенно памятуя о недавних действиях действия Хунли.

– Я ведь нарочно государя рассердила. Разумеется, он, как в себя придет, первым делом будет мстить. Но вот если и я свалюсь с той хворью, он хоть от злости посинеет, а ничего мне сделать не сможет. – Губы Инло тронула легкая улыбка, но лицо оставалось болезненно бледным. – Потому что всем вокруг известно, что подхватила я болезнь, как раз ему и прислуживая.

Е Тяньши слегка удивился, но после некоторых размышлений признал, что мысль толковая.

– Барышня Инло, ты такая преданная и смышленая! Вторую такую и не сыщешь, – восхищенно закивал он. – Не волнуйся! Я сил не пожалею, а тебя прикрою! Никому не позволю правду узнать!

Вэй Инло на это лишь улыбнулась.

Когда за Е Тяньши закрылась дверь, она пробормотала:

– Это я-то преданная? Просто повод нашелся, вот ему и досталось. Будет знать, как мою госпожу обижать…

Императрица была словно чистейший цветок лотоса, растущий в грязном иле. Она отличалась от всех остальных во дворце. Инло полюбила ее и время от времени сравнивала с Иннин. Госпожа и была похожа на нее: и характер такой же, и заботилась она об Инло так же.

Инло оказалась во дворце не только ради сестрицы, но и для того, чтобы поставить на место императора, который совершенно не ценит сокровище, доставшееся ему.