Покорение Южного полюса. Гонка лидеров

Знаменитый географ, отвечавший когда-то за фонды библиотеки Королевского географического общества, Милл очень неприязненно относился к сэру Маркхэму. Официально он не имел никакого отношения к экспедиции. Отчасти поэтому Скотт и обратился к нему за советом, желая найти лучшую точку, из которой можно проникнуть вглубь Антарктического континента. Учитывая ограниченность имевшейся информации, это оказалось трудной задачей. Милл порекомендовал

высадиться… на сушу в заливе Мак-Мёрдо, где простирающиеся на юг горы Земли Виктории встречаются с береговой линией, тянущейся с востока, от горы Эребус. Там наверняка должна быть большая долина, позволяющая проникнуть вглубь территории.

Скотт проигнорировал мнение сэра Клементса, прислушался к советам Милла и направился в залив Мак-Мёрдо. Восьмого февраля «Дискавери» обогнул мыс и вошёл в залив, который до сих пор все видели только издалека. Они сделали, по словам Ройдса,

великое открытие: оказалось, что горы Эребус и Террор образуют остров… а на юг, насколько мог видеть глаз, открывался путь по ровному льду.

Это был не залив, а пролив Мак-Мёрдо.

В начале пролива, где открытая вода встречалась со льдом, у подножия уходящего ввысь Эребуса с его замёрзшими водопадами и дымным плюмажем Скотт нашёл гавань, подходящую для зимовки. Это была мелководная бухточка, почти со всех сторон защищённая от давления льдов. Она находилась недалеко от места, где Барьер через архипелаг нунатаков[40] выходил в море.

«И вот мы здесь, — написал Уилльямсон, — в том самом месте, где обречены оставаться двенадцать месяцев, а может, и больше». Первым знаменательным событием на «зимних квартирах» стало «пленение» кока — Бретта заковали в кандалы отнюдь не за отсутствие кулинарного таланта, а за несоблюдение субординации. Он был гражданским лицом, принятым в команду в Новой Зеландии, а потому флотская дисциплина оказалась для него совершенно незнакомой. Но Скотту изменяло чувство юмора, когда дело касалось вопросов соблюдения установленного порядка. Нарушитель дважды сбегал и, наконец, был прикован на палубе к брашпилю, где, как заметил Скотт, «восемь часов привели его в чувство и повергли в состояние скулящей покорности».

Потом возле «Дискавери» возвели барак. Его специально привезли с собой, предполагая, что наземная партия останется в нём, а корабль на зиму вернётся в цивилизацию. Теперь же его использовали как склад и укрытие в случае опасности. Он был изготовлен на заказ в Австралии и представлял собой бунгало с защищённой от солнца верандой, которое устанавливалось на глубоко вкопанных в почву столбах. Бунгало идеально подходило для Австралии, но оказалось малопригодным в Антарктике, где постоянно замороженный грунт был твёрдым, как камень, — о вечной мерзлоте в ходе подготовки просто забыли. Вот так в мелочах то и дело проявлялась невежественность участников экспедиции.

В те годы как при подготовке подобных экспедиций, так и в военно-морском флоте в целом очень много усилий тратили на снаряжение, но совершенно не обучали тому, как им пользоваться. Для Скотта, который верил в силу импровизации, это было более чем приемлемо. И теперь он предложил поставить на неподготовленных полярных путешественниках недельный или двухнедельный эксперимент. Пока «Дискавери» вмерзал в лёд, Скотт впервые серьёзно попытался встать на лыжи. А Форд, стюард офицерской кают-компании, вошёл в историю, став первым человеком, сломавшим ногу во время катания на лыжах в Антарктике.

После нескольких дней обучения Скотт признал, что лыжи, «конечно, очень помогают в передвижении по ровной или имеющей небольшой уклон местности… но малопригодны [для] транспортировки грузов, то есть нужно разработать какие-то лёгкие снегоступы». Похоже, он забыл всё, что говорил ему Нансен, и совсем не читал его книгу «Первый переход через Гренландию», до сих пор остающуюся классикой литературы о катании на лыжах и полярных исследованиях. Между тем эта книга была известна в Англии уже больше десяти лет.

Для тех, кто понимает, как пользоваться лыжами [писал Нансен], они… превосходны, даже если нужно тащить груз… Девятнадцать дней подряд мы шли на лыжах с утра и до позднего вечера… [преодолев] триста пятьдесят миль.