Покорение Южного полюса. Гонка лидеров

Я очень хорошо чувствую недостатки в своей работе, но стараюсь не отчаиваться…

Направляю Вам последние заверения в том, что не связываю свою веру или удачу с географическим открытием — меня вполне удовлетворят научные достижения, которые ждут исследователей на уже пройденных кем-то дорогах.

Впервые Скотт увидел Антарктику 8 января 1902 года. В прозрачном воздухе высоких широт почти в сотне миль впереди сверкали под полуденным солнцем облитые льдом вершины гряды Адмиралтейства и горы Сабины, напоминая горсть каменных кристаллов. Но только 29 января «Дискавери» вошёл в девственные воды Антарктики, пройдя мыс Адэр и далее проследовав маршрутом Борхгревинка до того места залива, где норвежец высадился на Ледяном барьере Росса. И уже 30 января в бортовом журнале Скотта появилась такая запись:

4:30 вечера. Стоим в заливе. На суше ясно различимы холмы. 5:50. Наблюдали землю поверх ледяной шапки. 6:45. Наблюдали голую скальную породу между холмами, покрытыми снегом.

Так была открыта Земля Эдуарда VII (сегодня — полуостров Эдуарда VII), которая является восточной частью Ледяного барьера. Это стало первым антарктическим открытием ХХ века. «Поразительное чувство, — заметил Шеклтон, — смотреть на землю, ранее неведомую человеку». Такое стало возможным только здесь, в этой последней четверти мира. Антарктика по-прежнему оставалась белым пятном на карте с незначительными вкраплениями следов отдельных высадок на её берега. Внутренняя часть материка была совершенно неизвестна.

Опьянённый азартом первооткрывателя, Скотт рвался на восток, чтобы нанести на карту новые земли. Он опрометчиво углубился в одну из наиболее опасных частей моря Росса, где судно поджидали вероломные вздыбившиеся паковые льды.

Рано утром 1 февраля Ройдс поднялся на палубу и увидел Шеклтона, «объясняющего капитану, что корабль движется по кругу». «Дискавери» окружили наползавшие друг на друга льдины, всё говорило о том, что он находится в кольце почти незаметных айсбергов. Уже не в первый раз Скотт, ничего не знавший о поведении льда, попал в ловушку. Ройдсу с большим трудом удалось убедить его в правоте Шеклтона и тем самым спасти «Дискавери» от реальной опасности. После чего Скотт в панике отдал приказ спешно уходить на запад.

В тот же день Томас Уилльямсон обнаружил, что

фанатичное стремление каждое утро драить палубу даже в Антарктике, где температура опускается ниже точки замерзания воды, — это что-то ужасное. Похоже, они никак не могут забыть предписания устава военно-морского флота (не забывай драить палубу вне зависимости от обстоятельств)… но как только на эту самую палубу выливают воду, она замерзает, и приходится счищать лёд лопатой.

Матросов подавляла ненужная рутина. Ситуация усугублялась тем, что они ничего не знали о планах экспедиции. Они нервничали, поскольку никто не потрудился сказать им, куда они идут и насколько. Только сейчас Скотт впервые сообщил офицерам о своих намерениях. Его речь была замысловатой и многословной, но её суть состояла в том, что «Дискавери» должен перезимовать в Антарктике и поэтому движется на запад в поисках гавани.

Тем временем Скотт высадился на Барьере недалеко от места, где зимовал Борхгревинк, и на привязном аэростате совершил первый полёт в Антарктике. По словам Уилсона,