Покорение Южного полюса. Гонка лидеров

Субботний вечер… Снаружи воет юго-восточный ветер, [но внутри] довольно уютно. В глубине палатки половину пространства занимают три спальных мешка. Их владельцы сочли наиболее правильным… отправиться спать… ближе ко входу… Вистинг и Ханссен на ногах. Ханссен сегодня кок… Вистинг – его верный друг и помощник… Ханссен оказался аккуратным коком. Он не любит, когда пища подгорает. Он непрерывно помешивает ложкой содержимое кастрюли… миски наполняются [обжигающе горячим] пеммиканом, [который] исчезает с удивительной скоростью, [а затем] все требуют ледяной воды, и она поглощается в огромных количествах… примус ровно гудит все время ужина, и температура в палатке довольно комфортная.

После еды… полярные путешественники занимаются собой, готовясь к воскресному дню. Каждую субботу вечером с помощью ножниц мы подрезаем свои бороды… На них замерзает лед. На мой взгляд, борода в таком путешествии так же непрактична и неудобна, как, например, прогулка в обутых на ноги шляпах-цилиндрах.

Буран следовал за бураном, такие снежные бури не раз заставляли Скотта оставаться в палатке. Но Амундсену мысли об английском сопернике не давали покоя, и он двигался вперед, невзирая на ветер. А между тем этот ветер был штормовой силы, 7–8 баллов, то есть тридцать узлов и более. В таких условиях иногда казалось, что вокруг – куда ни посмотри – кипит снег. Передвигаться на лыжах тяжело, на такой высоте каждый шаг дается с трудом. Практически невозможно нести лыжи на плече, поскольку ветер вырывает их из рук. При такой погоде трудно идти даже по хорошо размеченной– трассе в цивилизованном месте. Для большинства людей – в том числе тренированных лыжников – подобные условия становятся тяжелым психическим и физическим испытанием.

Амундсена спасал эскимосский покрой одежды с капюшоном, чей мех надежно и плотно окаймлял лицо. И хотя несколько квадратных дюймов открытых ветру щек и подбородка очень страдали, в целом по антарктическим стандартам ему было не очень холодно. Температура держалась на уровне минус 20 °C. С момента начала подъема на плато они надевали только одежду из непромокаемой ткани. Вещи из оленьего меха лежали в санях. Чтобы уменьшить вес груза в санях, их оставили в лагере на «Чертовом леднике», но при этом отпороли капюшоны, которые надевали на голову, чтобы дополнительно защитить лицо от ветра.

Не обращая внимания на множество чрезвычайно опасных ситуаций, Амундсен неудержимо рвался в неизвестность. Его безрассудство вселяло в сердца спутников беспокойство и тревогу, но они безропотно шли вперед, чувствуя, что им сопутствует удача.

Мы могли бы обойти «Чертов ледник» с запада [писал Бьяаланд], но никто не мог угадать, как все сложится. То, что мы прошли через него, не потеряв ни людей, ни собак, кажется чудом.

Ассоциации пережитого с картинами ада занимали их умы. Четвертого декабря они миновали то, что Амундсен назвал «дьявольской танцевальной площадкой»[100]: ненадежная, предательская поверхность тонкого льда, а под ним – расщелины. Здесь Вистинг, видимо, ставший для фортуны козлом отпущения, снова чуть не погиб, причем дважды и с небольшим интервалом. В первый раз его сани зависли одним из полозьев над бездонной пропастью, и, пока собаки цеплялись когтями за снег, спасая свои жизни, невозмутимый Бьяаланд быстро сделал фотографию и бросился на помощь. Во второй раз все собаки Вистинга провалились в очередную пропасть и повисли на постромках, но их удалось вытащить назад.