Покорение

Кармен бросила корзину и пробралась поближе. Голосок совести, тонкий и нерешительный, вопрошал ее, может ли испанка позволить себе подслушивать, но Кармен заглушила этот голос. Как она жалела, что недостаточно знает язык апачей, чтобы полностью понять их разговор. Но, вглядевшись в заросли, она поняла все без слов: Птичка сидела возле Пумы, глядя ему в лицо. Она даже однажды протянула руку и погладила его. Они очень подходят друг другу, с завистью подумала Кармен. Она легла на живот, чтобы лучше все видеть.

Пума проснулся и увидел подле себя Птичку.

— Здравствуй, Пума.

Пума заморгал, стараясь сориентироваться, и сел.

— Я хотела поговорить с тобой. Но без свидетелей. Я дождалась удобного момента.

— Птичка, — упрекнул он ее. — Хорошая девушка из апачей никогда не станет встречаться с мужчиной в лесу.

— Пума, — смущенно проговорила Птичка, — это очень важно. Мне надо поговорить с тобой.

Он неохотно кивнул: «Хорошо».

— Я знаю, что с тобой случилось. Я знаю, что Злой и Угнавший Двух Коней поймали тебя и продали команчам.

Он сурово поглядел на Птичку:

— Откуда тебе это известно? Ты говорила об этом другим?

— Я узнала от Угнавшего Двух Коней. Он ухаживал за мной — и думал, что рассказ об этом произведет на меня впечатление.

— И он произвел на тебя впечатление?

— Нет, совсем нет! Я была так расстроена. Я сказала отцу, что не принимаю предложения выйти замуж от Угнавшего Двух Коней. Что я никогда не выйду за него замуж.

Пума медленно кивнул: теперь становилось ясно, отчего Угнавший Двух Коней затаил на него такую злобу. Воин похвастался своей девушке победой, а она, вместо того, чтобы восхититься им, отказала ему и приняла сторону Пумы.

— Я никому не говорила. Я знала, что это бесполезно, потому что он сказал мне много дней спустя, как продал тебя. Я не хотела, чтобы ты стыдился соплеменников.

Пума опять кивнул. Он сам хотел рассказать все касику, отцу Злого, но никак не мог выбрать подходящий момент. Он знал, что старик будет страшно опечален еще одним предательством сына.

— Спасибо тебе, Птичка Порхающая В Пиниях, — сказал Пума.

Она улыбнулась грустной улыбкой. Прикоснулась к его лицу.

— Я… я хочу, чтобы ты знал, что я рада: ты снова с нашим народом.

Пума поглядел в ее красивые карие глаза, которые говорили о большем:

— Ты любила Угнавшего Двух Коней?

— Я любила… как дитя. — Она нахмурилась, опустила ресницы. — Теперь я не ребенок. И не люблю его. Это было ужасно — продать тебя. Апачи так не поступают.

В этом она права, подумал Пума. Угнавший Двух Коней потерял любовь достойной женщины.

Птичка снова глядела ему в глаза любящим взглядом:

— Тебе нравится эта испанская женщина?

Пума старался скрыть свое удивление:

— Зачем тебе знать?

— Я хочу знать, что она для тебя значит.

— Мне нравится испанская женщина, да, — мягко ответил он, глядя прямо в доверчивые глаза Птички.

Лицо Птички сморщилось, и, казалось, она сейчас заплачет. Потом она взяла себя в руки, встала и ушла. Пуме было жаль ее. Он не мог обмануть ее и дать ей ложную надежду. Птичка была молода и красива. Когда-нибудь молодой индеец полюбит ее и женится на ней. Но это будет не Пума.

Пума заметил что-то среди кустов и улыбнулся.

Услышала ли Кармен что-нибудь интересное для себя, подумал он?

Глава 27

Пума снова принялся ухаживать за Кармен. Он смотрел, как она сидит на шкуре кугуара и вышивает красными и желтыми нитками кожаную рубашку.

Кармен уверенно работала костяной иглой. Парящая В Небе помогла ей обработать шкуру, и Кармен очень нравилась мягкость и красота кожи. Кармен решила сделать из нее индейскую женскую рубашку с вышивкой. Она возьмет ее с собой, если покинет апачей, на память об этих днях.

Кармен начинала нравиться ее жизнь, или это приключение, потому что она решила думать о своей жизни, как о цепи приключений. Ей нравился тихий голос Парящей В Небе, которая учила ее втирать размягченный на огне олений жир в шкуру. Ей нравился свежий горный воздух, размеренная жизнь индейцев. Ей нравилось скакать на лошадях; и Пума разрешил ей седлать серую андалуску. Она даже полюбила собирать ягоды. Она решила растолочь ягоды и смешать их с оленьим жиром и сушеной олениной, чтобы получился превосходный индейский пемикан — этому ее научила Парящая В Небе.

Апачи научили ее многому. Она наблюдала за индейскими семьями: отношения в них были добрые, но многое удивляло: муж никогда не разговаривал с матерью жены, да и выросшие братья и сестры мало общались между собой.

Воспитание детей тоже отличалось от европейского. Обычная индейская игра заключалась в том, что мальчик подкрадывался к родительскому костру и воровал прямо с вертела жарящееся мясо. Он торжествующе убегал, а довольная мать хохотала вослед.